Здесь опять ключевым является это самое слово — «внезапно». Внезапно, помимо воли человека, в его жизни, жизни личности, возникают эти переживания — переживания, которые американский психолог Абрахам Мэслоу назвал вершинными, или пик–переживаниями, peak‑experiences.

Эти переживания, как считает Мэслоу, характеризуются чувством открывающихся безграничных горизонтов, ощущением себя одновременно и более могущественным, и более беспомощным, чем когда‑либо ранее, чувством восторга и трепета и потери ощущения пространства и времени. «Пик–переживания» вызываются сильными чувствами, произведениями искусства, музыкой, впечатлениями от исключительной красоты природы. Это вершины, которые могут длиться несколько минут, несколько часов и редко дольше. Рассказать о них бывает очень трудно, и именно это роднит такого рода переживания — которые совсем не обязательно связаны с рационально ощущаемым Божьим присутствием — с переживаниями религиозного плана.

Peak‑experiences очень похожи на переживания мистиков, на опыт, который невозможно описать или передать другому человеку в словах или каким‑то иным способом. Известно, что мистики иногда записывают свои мысли, но это только подтверждает тот факт, что все, что переживает человек в состоянии мистического озарения, вербально, в словах, невыразимо. Мэслоу говорил о том, что мы, люди, нуждаемся в чем‑то большем, чем мы сами, и это большее, чем мы сами, открывается нам через трансперсональные, или надличностные, переживания. Чувство Бога относится именно к числу таких, надличностных, переживаний. Если посмотреть, как их описывают люди, их пережившие, то оказывается, что такие переживания почти всегда, с одной стороны, бессодержательны, не имеют никакого конкретного содержания, а с другой стороны, если хотите, являются в какой‑то форме, но всеобъемлющими. Можно сказать, если обобщить опыт людей, которые пережили такое, что каждая личность обладает своей собственной религией. Однако в большинстве случаев оказывается, что нечто пережитое таким образом одним, в общем, примерно так же переживается и другими.

Огромное впечатление производит место из письма Владимира Соловьева, где он рассказывает о том, как читал средневековых мистиков, и говорит, что не нашел там ничего интересного. Потому что, продолжает Соловьев, все это он уже знал по собственному опыту. Оказывается, что переживания мистиков всегда очень похожи, но при этом очень важно иметь в виду, что сам мистический опыт, — об этом хорошо говорил недавно умерший питерский ученый Евгений Алексеевич Торчинов, — совсем не обязательно является следствием приверженности определенным доктринам или учениям.

Наоборот, мистический опыт, что в высшей степени для него характерно, а для нас исключительно важно, сам способен порождать доктрины и религиозно–философские системы и учения. Так, из религиозного опыта Иисуса из Назарета рождается христианство. И, более того, как говорит Карл Густав Юнг, христианство вряд ли бы возникло, если бы Иисус был законопослушным фарисеем. Важно понимать и то, что Его мистический опыт нельзя вычитать ни из Евангелия, ни из какой другой книги. Его нельзя изучить, к нему можно только приобщиться, прикоснуться, идя путем подражания самому Иисусу — путем imitationis Christi или «подражания Христу».

И не случайно Сам Иисус говорит: «Я есмь путь» (Ин 14, 6), или «Я есмь дверь, Мною, если кто внидет, спасется, и внидет, и изыдет, и пажить обрящет» (Ин 10, 9). Можно стать христианином, не изучая Священное Писание, как изучают его ученые–библеисты, но используя Слово Божие, как атлас автомобильных дорог, идя вслед за Иисусом, проживая Его жизнь и присоединяясь в своей личной молитве к Его молитве, проходя за ним в качестве ученика шаг за шагом; иными словами, Его мистический опыт можно пережить лишь чисто опытным путем, в сущности, только так можно пережить (vivre, как говорит Франциск Сальский) христианство и стать христианином.

Причем, каждый должен пройти по этому пути самостоятельно, сам пережить прикосновение к святости Отца в глубинах своей собственной души. Уже это показывает нам, что религия — это не система взглядов, не доктрина и не какая‑то установка, а, как говорит Юнг, «живая связь с душевными процессами, которые зависят не от сознания, а происходят где‑то по ту сторону от него, в темноте душевных задворок». Хотя очень многие из этих бессознательных процессов возникают из косвенных побуждений сознания, но никогда — из сознательного произвола; другие, — говорит Юнг, — кажется, возникают спонтанно, то есть без узнаваемых и указующих на сознание причин. Что же касается религиозных обрядов, то Юнг подчеркивает, что во всех формах они играют роль сосуда, способного вместить это бессознательное содержание, ибо любая религия всегда базируется на живом опыте прикосновения к божественному.

В XX веке для обозначения этого появился новый термин — нуминозное, от латинского слова numen, что означает «божество», причем, в отличие от греческих богов, о которых мы знаем все: как они выглядели, кто были их родители, что они делали, где они так или иначе себя проявили (об этом мы знаем из гомеровских поэм и трагедий греческих авторов, таких как Эсхил, Софокл и Еврипид, об этом мы знаем из многочисленных мифологических источников и так далее), о римских богах мы, как правило, почти ничего не знаем: это божество, которое очень часто даже лишено личности, оно как‑то проявляет себя в жизни и каким‑то образом обозначает себя через явления, предметы, через какие‑то события жизни, но оно не является персоной, как греческие Зевс, Гера, Арес, Афродита, Аполлон и т. д. Numen — это именно такое божество, которое, если так можно выразиться, прячется за явлениями, предметами и событиями. Поэтому, говоря о нуминозном, мы говорим не только о богах, но о божественном в целом, поскольку нельзя забывать, что есть религии, для которых не характерно представление о Боге, а скорее присуще чувство чего‑то божественного, разлитого в них, но безличного.