Не случайно греческие богослужебные книги так и называют три дня праздника Рождества Христова именно словом Пасха, а не каким‑то другим. И это не случайно, потому что Церковь видит в самом дне Рождества Христова перспективу будущего, Крест, смерть и Воскресение Иисусово из мертвых, Его пасхальную победу. В этот день, который мы празднуем сегодня, уже наметилась пасхальная перспектива. Об этом никогда не забывает Церковь, об этом помнят люди, даже если они, как им кажется, это забыли или никогда не знали, потому что называют Рождество радостным. Поэтому помнят, действительно помнят об этом.

Но есть что‑то особенное в этом дне, в этом празднике, в этом событии, даже если мы на мгновение отвлечемся от той пасхальной перспективы, с которой связывает этот день церковная традиция. Первый мотив, особый, рождественский мотив, о котором мы говорили в одной из последних передач+ - это мотив ответственности. Бог предъявляет нам Себя в лице абсолютно беспомощного и беззащитного младенца — младенца, который необходимо нуждается в нашей с вами защите. Об ответственности человека за мир, об ответственности нашей, людей, друг за друга, об ответственности, в конце концов, человечества за Бога, — об этом говорит этот праздник. Вот первый из трех рождественских мотивов, о которых хотелось мне сказать вам сегодня особо.

Второй мотив — это мотив света. Неслучайно мы празднуем Рождество Христово 25 декабря, подчеркиваю, не 7 января, а именно 25 декабря по григорианскому или по юлианскому календарю, так как мы на Руси, но все равно это именно этот день календаря — 25 декабря, когда язычники в незапамятные времена праздновали рождение солнца. И вот, — говорит отец Александр Шмеман, — в этот день стали христиане праздновать Рождество Иисуса Христа, праздновать его как рождение подлинного духовного Солнца, вхождение в мир подлинного духовного Света. И сейчас в день Рождества Христова в главном песнопении этого праздника мы слышим: “Рождество Твое, Христе Боже наш, воссия мирови свет разум”. Он научил нас “кланятися Тебе, Солнцу правды”.

Как видим, — говорит отец Александр Шмеман, — христианство приняло привычную для язычников, для всей дохристианской культуры, тему солнца как света и жизни, и ее сделало раскрытием веры своей во Христа. Вы верите в солнце, как бы сказала Церковь миру, но ведь само это природное физическое солнце — символ, отблеск, орудие другого, высшего духовного Божественного Солнца, и в нем — Жизнь, Свет и Победа. Вы прославляете рождение солнца физического, а мы зовем вас прославлять пришествие в мир Божественного Солнца, зовем вас от физического видимого возвести ваш ум к духовному и невидимому. Так говорит отец Александр Шмеман, суммируя то, что устами святых отцов Церковь сказала миру, устрояя праздник Рождества Христова. Праздник этот стал как бы исполнением того, — говорит отец Александр, — что праздновало язычество. Праздником события завершающего, исполняющего чаяния, ожидания, верования всех людей. Всему тому, что вкладывал человек в свое поклонение солнцу, вере человека в смысл мира, в его светоносность, в его разумность и божественность, всему этому христианство как бы дало имя — Христос. Так возник праздник Рождества Христова. Как одновременно и увенчание всех человеческих предчувствий и чаяний, всей неистребимой в человеке жажды смысла и добра и, в то же время, как начало новой религиозной эпохи. Так изнутри было преодолено язычество, т. е. поклонение твари, а не Творцу. Так освобожден был человек от порабощения миру и природе приятием от Христа Света разума. Становится ясна тогда радостность рождественских песнопений, радостность этого дня, радостность самой лексики, самих слов, которыми мы говорим о Рождестве Христовом. Эта радостность связана с тем, что через Рождество Христово, — как говорит отец Александр, — освобожден был человек от порабощения миру и природе. А освобожден чем? — приятием Христа как Света и Разума. Народ, сидящий во тьме и сени смертной, — говорит пророк Исайя, — Свет воссияет на вас! Вот об этом Свете поем мы в церковных гимнах дня сегодняшнего, об этом Свете говорит нам Писание, говорит нам Предание святой Церкви.

Но есть еще один момент — третий момент, связанный с днем Рождества Христова, о котором мне бы хотелось сегодня сказать хотя бы несколько слов. Это праздник обновления. Мир языческий старел, цивилизация греко–римская, равно и все восточные цивилизации рубежа нашей эры, чувствовали себя стареющими, дряхлеющими, старыми, умирающими. И вот в мир приходит Христос. Казалось бы, ничего не произошло, в еврейском городе Вифлееме родился мальчик, в простой семье. Мальчик родился у людей, для которых даже места не нашлось в гостинице. Но через это событие, как говорится в Акафисте Рождеству Христову, составленном в двадцатом веке одним из епископов в заключении, “в этот день юнеет и обновляется всякая душа христианская в светлом празднике Твоего Рождения. Духом святым оживляется, Троическим единством просвещается, непрестанно поя песнь: Аллилуйя”.

День обновления и возвращения юности и миру, и культуре, и каждому из нас. День возвращения нашей человеческой подлинности — вот что такое этот праздник. Вот что совершает Христос пришествием Своим в мир: возвращает нам нашу подлинность, нашу утраченную юность, нашу утраченную духовную свободу”.

Что думает о насилии Церковь?

Из передачи на радио «София» 18 апреля 1997

Что думает о насилии Церковь? Что думают древние старцы о том, как надо бы отвечать на зло? Авва Афанасий переписал на прекрасном пергаменте, рассказывают нам аскетические апофтегмы, на пергаменте, который стоил восемнадцать золотых монет, весь Ветхий и Новый Завет. Однажды некий брат пришёл к нему и, увидев книгу, унес ее, украл. В тот же день авва Афанасий захотел почитать из книги. Обнаружив ее исчезновение, он понял, что взял ее тот брат, но не послал спросить его из опасения, как бы тот не прибавил к воровству ложь.

Между тем, брат отправился в соседний город, чтобы продать книгу, и запросил за нее шестнадцать золотых монет. Покупатель сказал ему:"Доверь мне книгу, чтобы я мог узнать, стоит ли она таких денег", и принес книгу святому Афанасию со словами:"Отче, взгляни на эту книгу и скажи мне, должен ли я, по твоему мнению, купить ее за шестнадцать золотых, стоит ли она этих денег?". Авва Афанасий ответил:"Да, это хорошая книга, она стоит этих денег".

Покупатель отправился к брату и сказал ему:"Вот твои деньги. Я показал книгу авве Афанасию, тот нашел её прекрасной и счел, что она стоит не менее шестнадцати монет". Брат спросил:"Это все, что он сказал тебе? Не прибавил ли он чего‑нибудь еще?""Нет", — ответил покупатель — "больше ни слова"."Хорошо", — сказал брат — "я передумал, я больше не хочу продавать эту книгу".

И он поспешил к авве Афанасию и с плачем умолял его взять свою книгу обратно. Авва отказался со словами:"Иди с миром, брат. Я дарю ее тебе". Но брат ответил:"Если ты не возьмешь ее, я никогда не буду иметь мира в сердце". И он провел оставшуюся жизнь рядом с аввой Афанасием. Вот так святой Афанасий победил зло, гнездившееся в сердце этого не известного нам по имени монаха.

Приведу вам ещё другую историю из монашеской жизни древней Церкви. Однажды воры сказали некоему авве:"Мы пришли забрать всё, что находится в твоей келье". Тот ответил:"Дети мои, берите всё, что пожелаете". Тогда они взяли в келье всё, что можно, кроме спрятанного мешочка с деньгами, и ушли. Но старец побежал за ними, крича:"Дети мои, вы забыли это мешочек! Возьмите его!". Смущенные поведением старца, воры отнесли назад всё взятое и принесли покаяние, говоря:"Старец — это поистине человек Божий!". Вот как умели христиане в древности побеждать зло без всякого насилия.