Размышляя над этим, современный православный богослов Оливье Клеман пишет:

"Здесь ненасилие, как понимал его Ганди, выражается не только в радикальном самоотречении. Оно есть также любовь, действенная, парадоксальная, переворачивающая душу виновного, пробуждающая в нём личность и внимание к своему истинному предназначению".

Бог может всё! Открывшийся человеку во Христе, Бог действительно переворачивает нашу жизнь. Любовь действенная, парадоксальная, как говорит Клеман, переворачивает душу виновного, пробуждает в нём личность. Вот что такое христианское ненасилие, вот что такое победа над злом средствами добра! Удивительна наша вера! Сия есть победа, победившая мир, вера наша, — как воскликнул некогда апостол и евангелист Иоанн Богослов.

Что же касается некоторых святых, которые пропагандировали, проповедовали насилие, то мне хочется напомнить, что думал по этому поводу такой известный богослов прошлого и, между прочим, богослов крайне консервативный, как митрополит Макарий Булгаков. Он писал в своём"Введении в православное богословие":

"Приписывая полный авторитет всем отцам и учителям вместе, когда они согласно утверждают что‑либо в учении о предметах божественного откровения, мы должны помнить:

1) Что вовсе нельзя приписывать такого же авторитета каждому отцу порознь. При всей своей святости, при всем обилии духовных дарований, святые отцы не были богодух–новенны, подобно святым Пророкам и Апостолам, и потому писания отеческие никогда не должно сравнивать с каноническими книгами Священного Писания.

Святые Отцы не были непогрешимы каждый порознь. Напротив, могли погрешать, и некоторые действительно погрешали…

2) Что вовсе нельзя приписывать отцам и учителям такого же авторитета в тех случаях, когда они разногласят между собою…

3) Что вовсе нельзя приписывать святым отцам и учителям такого же авторитета, когда они рассуждают не о предметах божественного Откровения…". Наконец,"не должно соблазняться встречающимся несогласием того или другого уважаемого учителя Церкви, касательно некоторых истин христианства, с единодушным учением всех прочих пастырей, а надобно смотреть на это несогласие как на частное мнение учителя".

Такова точка зрения русского православного богослова и известного иерарха XIX века.

Что же касается утверждения, согласно которому воззрения отцов и их мнения должны иметь у нас силу канонов веры, и мы должны почитать их и верить им наряду со Святым Писанием, то это точка зрения средневекового католичества, подчеркиваю, именно средневекового католичества. И мы с вами, православные люди двадцатого века, не должны превращать нашу веру в какую‑то пародию на мировоззрение средневекового Запада, который требовал обожествлять любую фразу, если она принадлежит святому, любую точку зрения, которую высказал когда‑либо какой‑нибудь из подвижников.

Мнение владыки Макария сформулировано очень точно, и это и есть на самом деле православная точка зрения на святоотеческое предание… Более того, теория, согласно которой каждое мнение святого верно и безошибочно, очень опасна, ибо она работает против святых, превращая их из наших братьев и сестёр, которые предварили нас опытом веры, в каких‑то идолов. Таким образом почитание святых, благодатное и в высшей степени необходимое нам, православным христианам, превращается в идолопоклонство. Напомню вам слова молитвы:"Несть человек, иже жив будет и не согрешит. Ты бо един токмо без греха", — обращаемся мы к Богу, — "правда Твоя — правда навек"…

Поэтому, родные мои, не будем обожествлять частные мнения подвижников церковных, частные мнения тех, кто жили прежде нас. Поймём, что все‑таки больше прислушиваться надо к тому, что говорят они все вместе, соглашаясь друг с другом, и к тому, что говорит нам Священное Писание. Митрополит Макарий очень чётко подчеркивает, что того авторитета, который имеет Священное Писание, не должно приписывать писаниям отеческим… Мне кажется, если [мы] будем больше прислушиваться к тому, что думали православные мыслители прошлого, больше вчитываться в книги, которые они нам оставили, серьезнее изучать историю, то тогда многие черты нашего с вами характера, очень резкого и нетерпимого, сгладятся, и мы станем мягче, станем добрее друг к другу. И мы поймём, в конце концов, что только на путях ненасилия возможно будущее, что только отложив оружие и перековав мечи на орала и копья на серпы, как воскликнул пророк Исайя, можно войти в будущее и можно стать христианами, православными христианами двадцать первого века.