Куда же идти, начиная прогулки по Риму? Что советует нам Стендаль и куда он нас отправляет?

Колизей. Начните свое путешествие с Колизея. Но только не позволяйте отравлять себя какими‑то чужими мнениями, не покупайте никаких книг. Возраст любознательности и учености и без того скоро сменит возраст чувств. «Если вы будете каждое утро осматривать памятники столь отважно, что соскучитесь по обществу, то в конце концов, начнете понимать искусство.» Разумеется этот совет Стендаля не особенно актуален сегодня, когда в лучшем случае каждый из нас может оказаться в поездке в Риме, в Афинах, в Лондоне или еще где‑то на 2–3 дня. Стендаль, Гоголь и др. их современники имели возможность жить в Париже, Риме или Лондоне по 3–4 месяца, а то и по несколько лет, мы в эпоху скоростей 21 века такой возможности не имеем, но, тем не менее, что‑то в этом совете важное есть и для нас – не отравляйте себя никакими чужими мнениями, постарайтесь даже через призму книг, даже через призму альбомов, фотографий и т. д. взглянуть на город своими собственными глазами, постарайтесь открыть, именно открыть для себя в Риме что‑то свое, что‑то абсолютно личное и неповторимое.

Я признаюсь Вам честно, что и в Афинах и в Риме я чувствовал какой‑то особый совершенно трепет, потому что и тот и другой город связаны для меня, прежде всего с именем апостола Павла.

Стендаль приводит нас в Колизей. Если смотреть на юг, говорит он, то можно различить поверх развалин амфитеатра, с этой стороны, на равнине великолепную базилику San Paolo, пострадавшую от пожара в ночь с 15 на 16 июня 1823 года, она наполовину скрыта длинными рядами кипариса. Эта церковь построена на том самом месте, где после мученической смерти был похоронен человек, чье слово породило тот огромный поток, который под именем христианской религии примешивается ко всем нашим переживаниям. Речь идет о церкви, которая построена на месте погребения апостола Павла, речь идет и о самом апостоле, о котором Стендаль, пытался сказать, что он чуть–чуть вырос из христианства. Вспомните, что все‑таки Стендаль это «дитя» той эпохи, когда в революционной Франции люди отказывались от прошлого, а вместе с ним и от истины.

Итак, Стендаль, как «дитя революции» пытается рассуждать о христианстве как об истории, но вынужден признаться, что во всех наших переживаниях – хотим мы того или нет, но присутствует тот огромный поток, который порожден словом апостола Павла. Я все чаще прихожу к выводу о том, что не было бы посланий св. апостола Павла — не было бы и сегодняшней европейской цивилизации. Именно этот небольшой сборник текстов в составе Нового Завета все‑таки лежит у истоков нашей европейской культуры нового времени.

Я напоминаю, что свой взгляд на базилику в San Paolo Стендаль бросает с Колизея, на верхних ступенях которого, он в это время стоит. Колизей, говорит Стендаль, можно обозревать с трех или четырех совершенно разных пунктов. Самое, пожалуй, прекрасное зрелище открывается любителю с арены, где сражались гладиаторы. Гигантские руины обступают его со всех сторон. Что меня волнует больше всего – это чистейшее голубое небо, которое видишь сквозь окна верхней части здания на северной стороне Колизея. Сколько раз видел я это на фотографиях, на картинах, на гравюрах, на современных открытках. Я думаю, что авторы этих фотографий и те мастера, которым заказывались сегодняшние открытки — они никогда не читали Стендаля, но как французский писатель, так и они заметили, что это какая‑то удивительная картина. Надо сказать, что древний архитектор всегда строя то или иное здание имел в виду его окружение, рельеф местности, деревья, которые его окружают, наконец, действительно, небо. И именно под римским небом древний художник мог построить именно Колизей. Я плохо воспринимаю Колизей как произведение архитектуры. Правда Стендаль говорит: «Мир не видел ничего столь же величественного. Общая высота здания 157 футов, а окружность снаружи 1641 фут, арена, на которой сражались гладиаторы, имеет напрямую 182 фута в ширину.

При посвящении Колизея Титом римский народ с удовольствием смотрел, как умирали там 5 тысяч львов, тигров и других хищных животных и около 3 тысяч гладиаторов, игры длились 100 дней.» Да, действительно, величественное описание, интересно для историка и то, что Веспасиан построил Колизей на том месте, где до этого были пруды и сады Нерона. Интересно, что во времена Цезаря и Цицерона здесь был почти что центр Рима и, наконец, что само название «Colosseo» — этот «амфитеатр» получил по той причине, что здесь перед ним стояла колоссальная мраморная статуя Нерона 110 футов высотой, но на самом деле для нас всех Колизей значим совсем другим, не своей архитектурой.