Слушатель: Меня зовут Ольга. Я хотела бы вот свое мнение отдать на ваш суд по поводу случайности и закономерности, на суд всех присутствующих в студии. Я была очень долгое время без Бога, атеистка. Где‑то в 45 лет я уверовала. И диаметрально изменились все мнения и мысли по поводу случайности и закономерности. Я постараюсь быть краткой и скажу так: если даже человек, еще не принявший лично Иисуса Христа спасителем, но, тем не менее, на стороне Божьей любви, на стороне всего того, что созидается любовью, не какими‑то усилиями, не какими‑то, ну, победами и бедствиями, и вот угнетением другим, а именно любовью.

Виктор Ерофеев: Спасибо. Конечно, я думаю, мы попросим отца Георгия нам разъяснить: вот любовь — это случайность в жизни или закономерность?

Георгий Чистяков: Конечно, по большому счету, любовь, что движет звезды и светила, именно этой строчкой заканчивается"Божественная комедия"у Данте, любовь, что движет звезды и светила, конечно, это самая большая из закономерностей в человеческой истории. Но очень часто бывает, что открываем для себя эту любовь мы случайно.

Виктор Ерофеев: Рой Александрович, вчера в Москве произошло ужасное событие — в Москве прогремели взрывы, как раз, можно сказать, в сердце Москвы — в метро. Это случайность или закономерность современной России, современной российской жизни?

Рой Медведев: Нет, это не случайность, потому что Россия ведет войну, и война ведется жестокими средствами, и поэтому отдельные вспышки этой войны то в одном, то в другом месте, они закономерны, и нужно это преодолевать, нужно с этим бороться. То есть то, что в этом вагоне, то, что в этот день, то, что эти люди погибли, это случайность. Но сама по себе война — это реальность нашей жизни, и мы должны быть к ней готовы.

Виктор Ерофеев: У нас еще звонки.

Пожалуйста. Да, здравствуйте.

Слушатель: Добрый вечер. Значит, я хотела сказать, что вот:

Виктор Ерофеев: А вас как зовут, простите?

Слушатель: Нина Николаевна. Я хотела спросить, вот является ли нравственным характер конфликтный, человек, обладающий этим характером, не ищет мира, а ищет всегда конфликтов, и:?

Виктор Ерофеев: Спасибо. Я понял вопрос. У нас просто уже мало времени, а вопрос очень интересный. Давайте мы тогда спросим отца Георгия. Человек, который, ну, я так понял, это не сквернословие, но стервозная женщина это стервозная женщина или такой же стервозный мужчина. Если он в жизни не ищет мира с другими, это что? Это его случайные или его нравственные слабости?

Георгий Чистяков: Ну, конечно, в большинстве случаев конфликтные люди просто–напросто опасны для общества и разрушают мир вокруг себя. Но бывают такие случаи, когда конфликтный человек живет по принципу"воко вивус" — "зову живых", когда конфликтный человек ведет себя как набатный колокол, когда его конфликтность, она просто–напросто нужна обществу. Да, он ведет себя вызывающе. Да, он хамит. Да, он грубит. Да, он взрывает мир, который, казалось бы, худой лучше доброй ссоры. Он везде ищет этой самой доброй ссоры, но если он обращает при этом внимание на какие‑то важные вещи, если он действительно, как колокол, зовет живых и пробуждает людей от дремоты, то честь и хвала этому человеку, хотя он, в общем, обрекает себя на то, чтобы от него отворачивались, чтобы его не любили, чтобы с ним не хотели общаться, потому что с конфликтными людьми, в общем, никто общаться не хочет. Так что конфликтность конфликтности рознь.

Виктор Ерофеев: Это правильно. Мне так кажется, что иногда конфликтные люди именно являются паровозом истории, да? Но не каждый конфликтный человек действительно оказывается таким паровозом. Поэтому тут разные конфликты, разные позиции. И мы всегда должны, мне кажется, гораздо более внимательно присматриваться к этому конфликтному человеку, есть ли в нем талант, есть ли в нем желание что‑то родить новое, или просто он недостаточно воспитанный и, как у нас иногда на русском языке говорят, недостаточно культурный человек.

Рой Александрович, скажите мне, пожалуйста, вернемся к будущему: если мы будем говорить о том, что в России после выборов наступит такое политическое молчание, вроде бы будет говорить один и тот же человек, и мы станем в какой‑то степени его заложниками, где тогда заработает случайность и закономерность в истории?