— Однозначно нет. Это и грешно даже — суеверия признавать. Я православный человек. Наоборот, когда вроде бы должно быть плохо, а у меня получается хорошо.

— Бывает, конечно. Ну, черная кошка перейдет, ложка упадет — значит, человек какой‑то придет. Старые же обычаи, с ними интереснее жить.

— Не люблю встречать с пустой коробкой, с пустым ведром перед экзаменом женщину.

— Конкретных примет нет, но вообще что‑то в этом есть. Когда черная кошка бежит, я всегда три раза через левое плечо плюну, хотя это смешно.

— Верю в Бога, в черта, во все верю. Сбывается. Когда возвращаюсь, что‑нибудь забыла, — неудачные дни бывают. Наверное, мы об этом думаем, этого хотим — и у нас в результате получается, что это сбывается.

— Я думаю, что практически нет, но иногда совпадения какие‑то бывают. Дело в том, что у меня бывает интуиция, мне что‑нибудь пригрезится, скажем, особенно если это касается плохого, и стоит мне об этом кому‑нибудь сказать — оно так и случается.

Татьяна Ткачук: Прохожих на улицах Москвы расспрашивала наш корреспондент Любовь Чижова. И вот в их ответах, и в письмах слушателей, на наш сайт пришедших, есть, конечно, некоторая путаница. Мне кажется, немножко люди путают приметы, заговоры, заклятия: Наверное, в начале программы нужно все‑таки сформулировать, что такое суеверия, и о чем, собственно, мы будем сегодня говорить. Слово — Елене Левкиевской. Елена, что входит в понятие"суеверия"?

Елена Левкиевская: Если мы обратимся к этимологии, то есть к истокам слова"суеверие", то мы увидим, что оно состоит из двух слов:"суе" — которое в древнерусском языке означало"попусту, зря, напрасно"(это слово также встречается и в старославянском языке, вспомним одну из заповедей — "не упоминайте имени Господа вашего всуе", то есть попусту); и"верие" — "вера". Это, соответственно, пустая, ложная, зряшная, неправильная вера. Это слово входит в ряд других слов с аналогичным корнем: суемыслие, суемудрие (то есть такое ложное, пустое мудрствование), даже есть слово суеглазый (человек, который зря глазеет на что‑то пустяшное). Как мы видим, это слово принадлежит к такому ментальному ряду и несет в себе заранее оценку, негативную оценку этого явления.

На самом деле, с научной точки зрения суеверие, как ни странно, изучают сразу несколько наук — это и этнолингвистика, и этнография, фольклористика, и некоторые другие науки, даже просто лингвистика. Суеверия являются объектом пристального изучения, потому что это, как говорил Бальмонт, осколок древней правды:"Храм упал, а руин его потомок языка не разгадал:"И ученые занимаются тем, что реконструируют, восстанавливают вот это здание, архитектонику древней славянской мифологии на основе вот таких вот обломков, осколков, которые, может быть, на взгляд современного человека лишены причинно–следственной связи. И задача ученых — не просто восстановить эту логику между черной кошкой и последующей неудачей:

Татьяна Ткачук: Кстати, она есть, Елена?

Елена Левкиевская: С точки зрения человека, живущего по законам мифа, она, безусловно, есть. А уж если с научной точки зрения — это уже вопрос к физикам, к химикам, естествоиспытателям. Если они проведут такие исследования, я думаю, мы будем им только благодарны. Наша задача немножко иная: на основе реконструкции древних верований восстановить, по большому счету, этногенез славян, то есть выяснить, как происходило развитие этносов, и каким образом они формировали свою картину мира. Потому что суеверия (или, как говорят ученые, поверья) не существуют хаотично, не болтаются, как нечто в проруби, а являются частью некогда существовавшей древней системы вненаучного знания человека. Или, как еще принято говорить, ненаучной (или наивной) картины мира.

Безусловно, со временем часть этих поверий отпала, а часть из них упорно сохраняется в виде пережитков мифологических представлений о нечистой силе. Жанров, в которых воплощены эти народные представления, очень много. Сейчас о них, наверное, говорить не стоит, а лучше перейти к каким‑то практическим вопросам.

Татьяна Ткачук: Спасибо, Елена. Вы сказали, что суеверия — это часть вненаучного знания. Отец Георгий, верно ли, что суеверность — это внерелигиозность или псевдорелигиозность, как полагают многие?

Георгий Чистяков: На самом деле, я думаю, что с точки зрения представителя одной религии другая религия может казаться, и зачастую кажется, суеверием. С точки зрения христианина суеверия, которые есть обломки язычества, конечно, кажутся чем‑то недопустимым. Но я повторяю, что это с точки зрения христианина. Поэтому меня, например, всегда огорчает, когда верующий человек — суеверный человек. Когда же придают значение суевериям люди, которые в церковь не ходят, которые Евангелие не читают, — ну, что же, это есть свобода выбора для каждого, и они выбрали это. Может быть, они еще придут к Евангелию, поэтому к ним у меня нет никаких претензий. Мне кажется, что страшно, когда суеверничает человек, считающий себя христианином, считающий себя верующим, думающий, что он живет по Евангелию.