Татьяна Ткачук: Елена, а вы полагаете, что наука пока -на той стадии развития, на какой она находится, — не в состоянии это объяснить? Или просто этим никто не занимается?

Елена Левкиевская: Я думаю, что какие‑то исследования в этой области, насколько мне известно, сейчас начали проводиться. Например, стала изучаться природа пресловутого сглаза, то есть вот эта энергия, которая выделяется человеком, она, очевидно, стала являться предметом какого‑то изучения. Но в принципе, поскольку на суевериях, поверьях и народных обрядах поставлен крест, как на чем‑то ложном, недостойном естественнонаучного изучения, то фактически это находится вне сферы изучения.

Татьяна Ткачук: Спасибо, Елена. Примем звонок. Москва, Аким Федорович, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте, глубокоуважаемые. Я хочу спросить святого отца: к чему с большим почтением можно относиться — к амулетам или к талисманам?

Татьяна Ткачук: Отец Георгий, пожалуйста.

Георгий Чистяков: Я думаю, что ни к тому, ни к другому. Ни амулеты, ни талисманы не должны играть роль в нашей жизни. Если слово"талисман"взять в кавычки, это будет какой‑нибудь медвежонок пушистый, которого носят в кармане или прикрепляют к сумке, то в таком медвежонке нет ничего страшного. А когда мы перед амулетами начинаем пугаться, когда отсутствие амулета или его присутствие вызывает у нас страх, превращается в фобию, то это уже очень страшно.

Татьяна Ткачук: Отец Георгий, правильно ли я вас понимаю: если желание человека иметь амулет или талисман не носит никакого болезненного характера, то ничего страшного в этом нет?

Георгий Чистяков: Давайте все‑таки скажем не"амулет". Амулет — это что‑то такое явно из первобытной религиозности. А талисман, как теперь девушки носят на сумках медвежат, зайчат и так далее, — почему бы нет?

Татьяна Ткачук: Как‑то читала биографию Сальвадора Дали и была удивлена, узнав, что мистические мотивы в его искусстве возникли во многом благодаря тому, что, когда семья будущего гения жила в домике возле моря в Кадакесе, мальчик много общался с местными рыбаками и рабочими, слушал их рассказы, вбирая в себя мифологию низших слоев общества и изучая суеверия.

И у нас снова Петербург на линии. Нина, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Разрешите несколько слов по поводу высказывания мужчины, что молитвы могут не помогать, могут помогать, поэтому так широко развиты суеверия. Дело в том, что амулеты, талисманы, всякие суеверные наблюдения — это же тоже может помогать, а может не помогать. А в отношении православного, дело в том, что батюшка говорил, ведь основа православной жизни, православного человека — это когда человек полностью полагается на волю Божью, независимо от того, хорошие события или плохие события происходят. Богу виднее, что нужно, что полезно и что важнее для спасения человека.

Татьяна Ткачук: Вы знаете, Нина, прежде чем передать микрофон отцу Георгия, я приведу одно письмо с нашего сайта. Его написала Анна. Она пишет:"Можно сказать — суеверие, а можно сказать — народная примета. Верю снам в ночь на пятницу, неоднократно сбывались. Верю, что просыпанная соль — к ссоре, что черная кошка через дорогу — к беде. В молодости часто держала в доме черных кошек, чтобы пересечение наших дорог стало обыденным делом. Верю, что расплата за зло — ответное зло обязательно, а добро может остаться без вознаграждения, что все важные дела и дальнюю дорогу нужно начинать словами"с Богом". Верю в Бога и прошу его благословения для близких. Мне помогает в жизни мысль, что Бог — это бесконечная любовь. Хотя я и не придерживаюсь никаких религиозных обрядов".

Я прочла это письмо как один из типичных примеров такого вот совмещения: человек считает себя религиозным, при этом он достаточно суеверен, не скрывает этого и не стесняется этого. Отец Георгий, пожалуйста.

Георгий Чистяков: В замечательной книге Люсьена Леви–Брюля"Первобытное мышление"рассказывается о том, как один шаман говорил современному исследователю:"Мы не верим — мы боимся". Я думаю, что суеверный человек тоже не верит, а боится. Суеверного человека постоянно преследуют страхи, и путем суеверий он пытается как‑то защитить себя от этих страхов. В этом смысле, конечно, — как объект для изучения — суеверия чрезвычайно ценны и интересны. А вот с точки зрения того, что они сопровождают нас в нашей жизни, они, скорее, все‑таки опасны, вредны и разрушительны, потому что суеверия порождают фобии. Суеверия — это несостоятельная попытка бороться с фобиями, которая их только усиливает. Поэтому мне все‑таки кажется, что современный человек, человек XXI века, если он верит, то он может открыто верить воХриста, ему это дано. А если он не верит, то все‑таки лучше быть насмешником вольтеровского типа, чем жить во власти мрачных суеверий.