«Воспоминание же грехов разумею не каждого порознь, чтобы иногда и через их припоминание враг не ввел нас в то же пленение, но достаточно лишь вспомнить, что мы виноваты во грехах»

Следует упомянуть вместе с тем, что старец о. Алексий Зосимовский считал, что хотя и было после исповеди отпущение какого-либо греха, но если он продолжает мучить и смущать совесть, то надо снова в нем исповедоваться.

Здесь уместно упомянуть и мнение еп. Иннокентия Херсонского, что отпущение грехов священником еще не значит, что отпущенные им грехи прощены и Богом. Он говорит: «Без веры и покаяния, сколько бы священник ни говорил: "Прощается", "Разрешается", — ты от Бога не получишь разрешения».

Для искренно кающегося во грехах не имеет значения достоинство священника, принимающего его исповедь! Об этом так пишет о. Александр Ельчанинов:

«Для человека, действительно страдающего язвой своего греха, безразлично, через кого он исповедует этот томящий его грех; лишь бы как можно скорее исповедать его и получить облегчение.

В исповеди самое важное — состояние души кающегося, каков бы ни был исповедующий. Важно наше покаяние, а не он, что-то вам говорящий. У нас же часто личности духовника уделяется первенствующее место».

При исповедании своих грехов или при спрашивании у духовника совета очень важно улавливать его первое слово. Старец Силуан дает такие указания по этому поводу:

«В немногих словах исповедник говорит свой помысл или о своем состоянии самое существенное и затем оставляет духовника свободным.

Духовник, молясь с первого момента беседы, ждет вразумления от Бога, и если чувствует в душе "извещение", то дает такой ответ, на котором и следует остановиться, потому что когда упущено "верное слово" духовника, то вместе с тем ослабляется действенность Таинства, и исповедь может превратиться в простое человеческое обсуждение».

Может быть, некоторые кающиеся в серьезных грехах на исповеди священнику думают, что последний будет с неприязнью к ним относиться, узнав их грех. Но это не так. Как пишет архиеп. Арсений (Чудовской):

«Когда грешник чистосердечно, со слезами кается духовнику, то у последнего невольно в сердце возникает чувство отрады и утешения, а вместе — и чувство любви и уважения к кающемуся.

Открывшему же грехи может, пожалуй, показаться, что пастырь и не посмотрит теперь на него, так как он знает его скверны и презрительно отнесется. О, нет! Мил, дорог и как бы родной делается пастырю искренно кающийся грешник».

О том же пишет и о. Александр Ельчанинов: