Христос заклан от создания мира (Откр.13.8); Он был убит в Иерусалиме при Пилате. Но выше конкретной исторической ситуации слова Истины: "Никто не отнимет ее (жизнь) у Меня, но Я Сам отдаю ее" (Ин.10.18). Выбирая абсолютно осмысленное, которое тождественно абсолютно желанному Апокалипсиса, человек оказывается совершенно независимым от природы и от истории и вступает в полную зависимость от Логоса-Истины, который его действительно освобождает. Вот почему, согласно глубокой мысли Хайдеггера, настоящая свобода человека состоит в нормативной истине обретенной им судьбы.

Человек обладает титанической силой для уничтожения замысла Божьего о нем, но лишь он один может его осуществить. Бог занимает наше место в качестве "виновного". Сын Божий замещает нас, но Он не в состоянии произнести "да будет" вместо нас, реализовать за нас нашу свободу: мы бы ее немедленно уничтожили. "Да будет" предполагает свободную взаимность и вопроса, и ответа; оно имеет цену только потому, что может остаться непроизнесеннным. От этого зависит судьба Самого Бога.

Целибат есть призвание и служение, одна из весьма конкретных форм "диаконии", о чем говорит Писание (1 Кор. 12.5). Тот или та, кто чувствует себя в положении никому не нужного, кого обманули ожидания и обещания молодости, кто приближается к серому варианту "за неимением лучшего", к некоему эрзацу, именно в момент, когда круг кажется замкнутым и все конченным, — именно в этот момент для него или для нее все и начинается. В этом глубокий смысл легенды о св. Граале. Бедный рыцарь появляется, когда все остановилось; старый король прикован к своему убогому ложу; источники иссякают, птицы перестают петь, и все вокруг сковано неподвижностью смерти. Рыцарь задает один единственный вопрос — единственный настоящий вопрос: "Где Грааль?" И тогда все оживает, старый король покидает свое ложе, источник снова бьет ключом, и снова поют птицы. Этим единственным вопросом-ответом является "да будет", сказанное своей судьбе. Не только принятая, но и творимая судьба преобразует данности в харизмы; человек переживает свое собственное чудо, живет среди чуда. В этом заключается смысл замечательных слов пророка Исаии: "Возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, немучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа, говорит Господь" (Ис.54.1). "Ибо твой Творец есть супруг твой" (Ис.54.5). Вопрос о том, будет ли женщина супругой и матерью или "невестой Христовой", имеет второстепенный характер. Первоначальный образ чистой женской сущности взрывает эмпирические границы природы и являет Благодать "духовной матери".

Если всякий тип человеческой жизни стремится к максимуму, то целибат есть особенное призвание к эсхатологическому максимализму, служение ожидания и приготовления Парусии. Безбрачным, так же, как и монахам, предназначено особое свидетельство, переносящее Евангелие в Апокалипсис; "каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе", — говорит апостол Павел (lKop.7.7). Если брак есть образ Царства и пророчествует о единстве мужского и женского начал, то целибат профетически указывает на существование, подобное существованию ангелов (Мф.22.30), и обращен к Грядущему Господу. Хорошо, когда некоторые люди воздерживаются от супружеской жизни, подчеркивая этим, что состоящие в браке должны пользоваться миром, как не пользующиеся им (lKop.7.31), и соединяться в едином ожидании.

Монахи содействуют раскрытию эсхатологического смысла супружеского служения. Супруги помогают постигать существо аскетизма в виду "преходящего образа мира сего" и придавать ему "материнский" характер. Но они должны также следовать собственно супружескому аскетизму, переживать свою распятую любовь и через воплощенную чистоту самой человеческой структуры вносить вклад в полноту Воплощения. Ничего больше не ждать от жизни — значит поддаться самому страшному искушению, называемому в аскетике acedia — унынием, смертным отчаянием, потому что оно сопротивляется Духу Святому. Напротив, позитивное ожидание принимает настоящее и открывает его предвосхищениям — "кайросам". "Самым важным является тот час, который мы переживаем", — учит подвижническая мудрость; именно он и есть "время благоприятное" (2Кор.6.2), останавливающее отрицательное время обманутых ожиданий, то время, когда не слышат, имея уши.

Когда Единый говорит: "Я был совсем близко в час твоего страдания", — этот час вводится в искупленное время. Это обновленное время, в котором всякая судьба возрождается в своей первоначальной свежести и источает жизнь, полную неумаляемого значения.

Здесь монашество должно сыграть свою провиденциальную роль. Оно может породить вокруг своих духовно максималистских центров большие братства и общины, в которых всякая судьба, и особенно судьба безбрачных, найдет понимание, получит поддержку и обретет направление к своему внутреннему Востоку, уже имеющему характер Парусии.

В XX веке России было суждено пройти через бездны уникальной исторической судьбы; но этот опыт имеет громадное значение для всех народов, которые умеют читать книгу времени: это грозное предостережение апокалиптического характера, обращенное ко всему миру.

Великий писатель и провидец Достоевский говорил, что духовное разрешение русской судьбы находится в руках "старцев". Они же особо почитали Пресвятую Богородицу, которая сказала о преп. Серафиме Саровском: "Сей есть нашего рода", тем самым указав на его sophrosyne, целомудрие. Это категория святости, которую можно определить словами "материнская защита". Св. Серафим говорил, что первое качество старца — материнская любовь к тем, которыми он руководит: "Будь для других, как мать". Почитание материнского начала объясняет один весьма важный факт: совершенно особое отношение этих духовных руководителей к женским монастырям. Знаменитый оптинский старец Макарий первым открыл двери своей кельи женщинам, что было настоящим событием; до этого женщин принимали в специальном здании вне стен монастыря! Старец Амвросий основал в Шамордине женский монастырь (с тысячью насельниц), который известен своим деятельным служением ближним: при монастыре были приют для сирот, убежище для правонарушителей, больница, дом для престарелых женщин и, наконец, школа для девушек, готовящая их к женским профессиям. По замыслу Амвросия, монастырь должен был стать местом воспитания русской женщины, и старец с особой заботой участвовал в его жизни — в такой степени, что, заранее зная о времени своего исхода, именно сюда пришел, чтобы умереть. Оба старца — Амвросий и Серафим Саровский (с его Дивеевской женской обителью) — в конце своей жизни отдали много сил созданию женских монастырей. Две самые поразительные личности XIX века и может быть всей русской истории посвящают себя духовному воспитанию женщины.

Этот факт никоим образом не может быть случайным: он свидетельствует об особой проницательности и прозорливости этих органов Святого Духа и касается нынешнего времени больше, чем какого-либо другого. Женщина одарена интуитивным пониманием ценностей Духа Святого, она естественно обладает религиозным чувством. Слова Тертуллиана "душа по природе христианка" относятся прежде всего к женщинам. Марксисты это хорошо почувствовали. Эмансипация женщины и равенство полов занимают первые места в их программе; воспитание в женщине мужеподобных черт имеет целью изменить ее антропологический тип, сделать ее внутренне — в ее psyche — по природе идентичной мужчине. Этот проект нивелировки указывает на самое яростное противоборство с законом Божьим, так как он направлен на уничтожение харизматического состояния, свойственного женщине. Но в настоящее время свидетельство единогласно. Вера в Советской России сохраняется благодаря русской женщине. Религиозное обновление, а также сохранение преемственности традиции связаны с супругой и матерью. Русские женщины и девушки, полностью участвуя в прогрессист-ском движении, в большинстве случаев проявляют поразительное стремление к тому, чтобы интериоризировать и пережить ту истину, которую они читают на иконах Пресвятой Богородицы. Усилия старцев не были напрасными, и их прозорливость оправдалась. Именно русская женщина своими харизмами изнутри сохраняет вечные ценности.

Согласно недавнему свидетельству очевидцев[373], "религиозное обновление частью связано... с элементами преемственности, верности, представленными женщиной. Как бы следуя естественному побуждению, русская женщина одновременно сохранила христианство, детство и чистоту любви. Все свидетели поражены ролью женщин в передаче веры. Все подчеркивают... эту скромную, чистую женственность, которая, по-видимому, больше вдохновляется иконами Божьей Матери "Умиление", чем существенно мужским идеалом режима... Именно русская женщина без насилия, изнутри воссоздает христианскую Россию..."

Как некогда Натальи Киреевской удалось (под руководством своего старца) оторвать мужа от Гегеля и привести его к преп. Ефрему Си-рину, так же и сегодня именно из женского сердца спонтанно, инстинктивно рождается неодолимое сопротивление материализму и всем демоническим силам, разрушающим современную цивилизацию. В свое время женщина сказала "да будет", и ей же суждено в иное время сказать: Non, поп sicfulwwn esse поп possumus — "Нет, мы не можем больше так продолжать". Макарий, Амвросий, св. Серафим Саровский, — еще недавно жившие на земле ангелы России, которые хранят ее истинную судьбу, — с единодушным вниманием и с сияющей надеждой смотрят на тайну женщины, на углубление ее харизматического служения.

На вопрос: "Спасет ли женщина мир?", они, конечно, ответили бы: "Это служение предполагается ее харизмами". Но Евангелие со своей стороны непрестанно говорит: "Если кто имеет уши слышать, да слышит!" (Мк.4.23).

Мир спасается только во Христе — "единственным Именем, желанным для сердца"; нет спасения ни в ком другом, нет другого имени для спасения людей (см. Деян.4.12). Вот почему "тот, кто познает тайну креста и гроба, познает также существенный смысл всех вещей... Тот, кто проникнет еще глубже и будет посвящен в тайну Воскресения, познает конечную цель..."[374].