И. Христос научил людей истинному боговедению, какового не имели не только язычники, но и иудеи в надлежащей чистоте и полноте. Сын Божий прииде, и дал есть нам свет и разум, да познаем Бога истиннаго, и да будем во истиннем Сыне Его Иисусе Христе (Ин 5, 20). В языческих представлениях ο Божестве господствовал натурализм и политеизм. Вопреки этому, в Ветхом Завете постоянно раскрывается мысль ο беспредельности Иеговы: Бог есть бесконечный, вечно живущий, святый и премудрый. Но идея духовности Божества и в Ветхом Завете заслонена антропоморфизмами в изображениях. Эта идея представляется в чистейшем ее виде, освобожденной от антропоморфического покрова, в изречении И. Христа: Дух есть Бог, и иже кланяется Ему, духом и истиной достоит кланятися (Ин 4, 24). До известной степени, возможной для человеческого уразумения, И. Христос открыл тайну внутренней, сокровенной жизни беспредельного Духа, вне отношений Его к миру, — открыл славу триипостасного Бога. В Ветхом Завете были даны только прикровенные указания на тайну ο Святой Троице.

Далее, И. Христос возвестил новое, совершеннейшее понятие {стр. 435} о нравственном существе Божием. Бог есть высочайшая любовь и неисчерпаемый источник любви (Лк 11, 2; Ин 20, 17; Мф 7, 11; 1 Ин 4, 16). Во вне любовь божественная проявилась в творении мира и непрестанно проявляется в промышлении ο нем, в особенности в отношении к людям. По отношению к людям Бог, учил И. Христос, есть Отец, подающий им Свои блага: отца не зовите себе на земли, — говорил Он, — един бо есть Отец ваш, иже на небесех (Мф 23, 9; сн. 6, 9). Он знает нужды людей прежде прошения у Него и подает — им всякие блага (Мф 6, 8, 32), яко солнце Свое сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и неправедныя (Мф 5, 45). Он открывает объятия Своей любви каждому кающемуся грешнику (Лк 13 гл. — притча ο блудном сыне) и прощает согрешения его (Мф 6, 12, 14). В особенности же полнота и глубина любви Божией к человечеству обнаружилась в воплощении Сына Божия, принесении Им искупительной жертвы за грехи мира, ходатайствовании за верующих перед вечной правдой Божией и нисшествии Духа Святаго для нашего оправдания и освящения. Эти отраднейшие истины составляют основу новых, высших религиозных отношений человека к Богу, каких не знал дохристианский мир. Ветхозаветный человек был нечист и виновен перед Ним, почему по самой природе мог возбуждать только гнев Божий (Еф 2, 3), a потому самые лучшие люди в богоизбранном народе были не более, как рабами Иеговы (Пс 77, 70 и др.). Что же касается мира языческого, то в большей части древних религий Божество представляется страшной губительной силой, требующей кровавых жертв для своего умилостивления, иногда даже человеческих. Поэтому состояние язычника, подавленного грозным могуществом своих богов, было тяжелым и безотрадным. Евангелием же возвещается, что по силе искупительных заслуг Христовых человек стал возлюбленным сыном и наследником Божиим, причастником божественного естества, храмом Духа Святаго, — словом, самым близким и родным Богу существом (Рим 8, 15; Гал 4, 7).

Наконец, И. Христос со всей возможной полнотой и ясно{стр. 436}стью возвестил учение ο последних судьбах мира и человека и человеческой жизни, — ο бессмертии души, ο будущем воскресении умерших и кончине мира, ο Своем втором пришествии, ο последнем суде, ο вечном блаженстве праведных в теснейшем единении с Богом Отцом, Сыном и Св. Духом и вечном мучении нераскаянных грешников. Некоторые из этих истин предносились сознанию древнего человека, но они мало имели нравственного влияния и мало доставляли людям отрады. Язычники жили, не имуще упования (Еф 2, 12), но и иудеи имели довольно темные понятия ο состоянии загробном и смутные желания и чаяния полного бессмертия человеческой личности, взятой в связи души и тела, хотя у пророков Ветхого Завета и была прикровенно выражена эта истина.

С учением веры И. Христос преподал новый, совершеннейший закон деятельности. Главным началом жизни человека должно быть искание царствия Божия и правды его: ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся, т. е. разные внешние блага, приложатся вам (Мф 6, 33). Кто желает войти в это царство и быть достойным его членом, — а призываются ко вступлению в него все люди (Мк 16, 15–16; Мф 28, 19), — тот должен покаяться, т. е. сознать свою греховность и оставить путь, ведущий к смерти, распять плоть свою со страстьми и похотьми (Гал 5, 24): иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет (Мк 8, 34). Вместо самолюбия в основе нравственной жизни последователей Христовых должна лежать любовь к Богу более всего и к ближнему, как самому себе (Мф 22, 37–39). Любовь к Богу должна простираться до готовности ради имени Божия погубить самую свою душу (Мк 8, 35). Любовь к ближнему, подобно любви Отца небесного, должна обнимать не только друзей и единоплеменников, но и ненавидящих нас, или врагов (Мф 5, 44–47), и также простираться до полнейшей готовности положить самую душу свою за други своя (Ин 15, 13). Выше и плодотворнее этого начала для нравственной жизни нельзя и представить. Одному только еврейскому народу из всех народов древности было известно {стр. 437} это начало человеческой нравственности, но и в этом народе оно не получило, да и не могло получить того полного и всестороннего развития, какое дано ему в евангельском учении (см. Мф 5–7 гл.). Что же касается древне-языческого мира, то он жил по преимуществу ложными и нравственно гибельными началами чувственности и своекорыстия.

Возвестив совершеннейший закон нравственности, И. Христос явил в Самом Себе образец нравственного совершенства, и таким образом явился просветителем человека не только посредством словесного научения добру, но и примером собственной жизни и деятельности. Святая, безгрешная жизнь Его на земле служит возвышеннейшим идеалом и могущественным возбудителем для подражания Ему всех людей.

§ 100. Евангельский закон заменил собой закон Моисеев

И. Христос есть не толкователь только закона, преподанного через Моисея, каковыми являлись обыкновенные пророки, но Основатель новой религии. Он возвестил новый закон, высший и совершеннейший закона Моисеева, и потому Его закон заменил собой закон Моисеев. Однако отменение последнего не так нужно понимать, чтобы евангелие, заступая место закона, уничтожало и разрушало весь закон, подобно, напр., тому, как на месте разрушенного здания воздвигается новое. Да не мните, яко приидох разорити (καταλύσαι) закон или пророки, — говорил И. Христос в успокоение ревности иудеев по законе: не приидох разорити, но исполнити (πληρώσαι). — Аминь бо глаголю вам: дондеже прейдет небо и земля, иота едина или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут (Мф 5, 17–18). Πληρούν — исполнити — в приложении к закону означает не только исполнять предписания закона, осуществлять закон (Рим 13, 8; Мф 3, 15), но и восполнять недостающее до требуемой меры (Мк 1, 15; Лк 21, 24; Ин 7, 8), усовершать не совсем совершенное (Ин 15, 11; 16, 24; 1 Ин 1, 4), доводить до конца (Лк 7, 1; {стр. 438} Деян 13, 25). По отношению к прообразам и пророкам πληρούν означает исполнение делом того, что предсказано пророками в слове (Мф 1, 22; 2, 15; 17, 23 и др.). И И. Христос действительно исполнил закон и пророки и таким образом довел до конца здание домостроительства человеческого спасения, и тем самым упразднил ветхий завет, или сделал его излишним. Евангелие, следовательно, должно было заступить место закона не уничтожая, а исполняя закон. Что Господь не усвоял непреходящего значения Моисееву закону, взятому во всей его целости, это видно и из дальнейших слов Его: иота или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут, т. е. что значение и действие ветхозаветного закона, взятого в его целостном виде, простирается только до известного передела времени, — пока не исполнится все: закон и пророки до Иоанна, а с сего времени царствие Божие благовествуется (Лк 16, 16; Мф 11, 13). Вместе с этим И. Христос хотя Сам строго соблюдал закон Моисеев и был ревнителем по святости храма иерусалимского (Ин 2, 13 и сл.), но в тоже время премудро предуготовлял решительное отменение закона. Так, Он неоднократно называл Себя господином и субботы (Мф 12, 8; Ин 5, 17), предсказывал, что Его учение постепенно произведет такую перемену, что служение Богу не будет необходимо связано с Иерусалимом (Ин 4, 23).

Учили ο преходящем значении закона Моисеева и апостолы, хотя в отменении его действовали с мудрою постепенностью. Чаще других говорил об этом ап. Павел. Целые отделы посланий его к Римлянам (2–11 гл.), Галатам (2, 15–5, 18) и все послание к Евреям имеют, между прочим, целью показать, что кончина (τέλος) закона — Христос (Рим 10, 4), что только прежде пришествия веры под законом стрегоми бехом, пришедшей же вере уже не под пестуном есмы (Гал 3, 23, 25); несмы под законом, но под благодатию (Рим 6, 15; сн. 7, 6); мыслим оправдитися верою, без дел закона (3, 28). Торжественно утверждено отменение закона Моисеева на апостольском соборе в Иерусалиме (Деян 15, 28).

{стр. 439}

Ho хотя евангелие и заступило место закона Моисеева, однако это не значит, что закон потерял совершенное значение для христианина и отменен во всем его объеме. Закон Моисея приспособлен преимущественно к духовным потребностям и условиям жизни одного народа и дан в период подготовления человеческого рода к духовному возрождению и обновлению чрез И. Христа. Отсюда вообще в законе много временного, преходящего. Все это временное, имевшее условное значение, конечно, упразднено И. Христом. Но религиозно-нравственная сторона закона во всем его объеме имеет вечное значение, хотя она и нуждалась в восполнении.

Так, Новый Завет не упраздняет не только истин веры, но и нравственного закона Ветхого Завета. Заповедь ο любви к Богу, как и заповеди — не убий, не прелюбы сотвори, не укради, не лжесвидетельствуй, заключающиеся в общей заповеди: возлюбиши искренняго твоего, суть заповеди вечные, и потому не могут быть упразднены; их можно только возвышать, углублять и восполнять, что и совершил И. Христос. Поэтому, насколько нравственный Моисеев закон содержит в себе закон духа и любви, рассеянный в многочисленных заповедях и запрещениях, он имеет обязательную силу. Но если рассматривать частные заповеди разрозненно и отрешенно от начала духа и любви, приспособленные к временным условиям жизни еврейского народа, то, конечно, они не обязательны, напр., постановления, разрешающие воздавать злом за зло, или постановления, связанные с гражданским и обрядовым законом, вообще — с теократическим устройством еврейского народа.

Обрядовая сторона закона имела прообразовательное значение, и потому, естественно, потеряла с крестной смертью Спасителя значение; отошла тень, когда явилось самое тело (Кол 2, 17), и дан новый путь оправдания — через веру. Аще бо закон — правда, убо Христос туне умре (Гал 2, 11). Кроме того, обрядовый закон был связан с храмом иерусалимским, а потому не мог остаться обязательным в религии, предназначенной обнять все народы. Но и в этом законе потеряли значение, напр., постановления ο месте богослужения, священных {стр. 440} еврейских временах, жертвах и т. п. Лежащие же в основе закона требования чистоты при служении Богу, необходимости молитвы, исповедания грехов, внешнего богопочтения и т. д., имеют вечное значение. И христианин не может и не вправе обойтись без обрядов, — только обряды его одухотвореннее. Так, напр., закон ο ветхозаветных жертвах отменен, однако жертва приносится доныне в церкви: евхаристия заменяет приношение ветхозаветных агнцев. Или: закон обрезания отменен в своей букве, но по своему духу исполняется у нас в таинстве крещения. Еврейские праздники, новомесячия, субботы отменены, но взамен их установлены свои священные времена. Отменены иудейские законы ο священстве, но установлена новая иерархия.

Гражданский закон Ветхого Завета был привязан к одному определенному месту — Палестине, и применен к одному народу иудейскому. Естественно, что в нем потеряло значение все, что связано с особым назначением и положением этого народа среди языческих племен. Но государственность не потерялась и у христианских народов, только получила у них иной вид. Все, что есть в законе Ветхого Завета вечного, напр., обязанность повиновения власти, запрещение самоуправства, конечно, не может потерять значения.

§ 101. Евангельский закон преподан для всех людей и на все времена.