Можно одурманивать себя ежедневными заботами, жить, погрязнув в житейских делах, — не думать о смысле жизни. Но придёт час, когда встанет этот вопрос. Придёт час смертный. Оглянется человек на прожитую жизнь, и каким ненужным и бессмысленным покажется ему всё, что он считал когда‑то самым главным. Всё, что тешило его гордость, самолюбие и похоть!

Но для тех, кто верует во Христа, кто знает, что смерть побеждена Воскресением, какой открывается неисчерпаемый источник радости жизни.

Какая слава Даровавшему нам спасение! Какой мир ниспослан душам нашим! Какое благоволение в людях! Для тех, кто не верует, Ангелы не поют. А те, кто верует, те слышат песнь воинства небесного:"Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение".

Аминь.

24 января 1925 г.

В церкви Спаса во Спасском за всенощной

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Апостол Павел поучал:"Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие"(Деян. 14, 22).

Когда перед пастырем–духовником проходят человеческие души, человеческие сердца — он ужасается! Ужасается при виде этого моря скорби, заливающего человеческую жизнь. Множество народа в храме, разного возраста и состояния. А там, за спиной у каждого, своя собственная сложная жизнь, со своим горем, с своим Крестом.

Так и видится ваша жизнь там, в миру — или в каморке, в которую едва пройдёшь по полутёмной деревянной лестнице, или в комнате почище, с киотом, занавесками, комодом… И все из храма разбредутся по своим углам, к своим скорбям.

А вот и скорби.

Лишился места. Не на что жить. На руках дети. Положение кажется безвыходным. Близок человек к отчаянию.

А эту муж бросил. Пятнадцать лет жили вместе."Вот и хожу по улицам… выйду, — говорит, — и иду, и иду, и куда, и зачем — сама не знаю…"

У этой дети от рук отбились. Смеются над верой… погибают на глазах. И болит материнское сердце самою страшною болью — ибо никто так не любит, как мать…

Болезни… изнемогает тело в физических страданиях — и не хватает ни сил, ни терпения переносить эту боль…

Муж пьянствует — пропивает всё, что зарабатывает, а дома‑то холод, а дома‑то голод…

А вот и самая большая скорбь — смерть близкого человека. Кажется, и жить больше незачем! Кажется, вместе с ним ушло всё…"Я, — говорит, — и шапку его со стола не убираю. Всё кажется — вернётся. Да нет. Не вернётся…"

А вот скорби духовные. Колеблется вера. Волны неверия бьют жестоко. Трудно держаться одному, когда в дому, в семье, в окружающей жизни — "все"отпадают от веры. И наука, говорят, доказала, и попы, говорят, обманывают… И хотя сердце чувствует истину, но разум смущает сомнения…

У этого нет раскаянности в грехах. Окамененное нечувствие сковало сердце. И знает, что согрешил, но нет слёз покаянных, нет сокрушения, спит совесть.

У другого нерадение к молитве. Сознаёт, что опускается, задыхается душа без молитвы, но не может достигнуть, чтобы возгорелась она в душе.