А когда наступили века гонений, где утешались, где объединялись верные Христу?

Святое таинство Евхаристии объединяло людей. И в миру, и под землёй, в катакомбах, под угрозою страшнейших мучений Тело и Кровь Христа Спасителя объединяли и укрепляли Церковь.

Что имеем мы в сем таинстве?

Имеем неизреченнейшее чудо! Ибо и мы, разъединённые в жизни дьявольскими наветами, как бы неким чудом вновь пребываем в святом единстве за Литургией, причащаясь Тела и Крови Спасителя нашего. Что имеем здесь, как не величайшую милость Бога, изливающего и ныне на нас Голгофскую Свою Кровь! Что имеем, как не явный залог нашего воскресения! Да не боится тления человек, ибо пришло спасение миру, дарованное ему искупительной жертвой Сына Божия. Да не боится тления, ибо чаем воскресения мертвых — се залог сему и ныне на Святом Престоле нашем.

С какою молитвою, с каким благоговением надлежит принимать это таинство! Особенно во времена тяжких церковных испытаний!..

Да не будет спящих на корабле церковном. Да воспрянут все духом, ибо единственный меч наш — это молитва наша, это святое таинство Евхаристии.

На корабле нашем Кормчий — Господь.

Но от бодрствования нашего, от нашей молитвы зависит, чтобы меньшим бедствиям и испытаниям подвергся этот корабль и чтобы меньше погибших и отпавших было на нём.

В эти ответственнейшие дни перед Господом за Церковь Православную да молятся все верующие и да объединяются вокруг Святой Чаши, вкушая истинное Тело и истинную Кровь Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа…

Для нас, объединённых верою и любовью, не страшно тогда ничего — ибо с нами Господь!

Аминь.

18 декабря 1925 г.

В церкви св. Панкратия за заупокойной Литургией (перед гробом богаделки Анны Алексеевны)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сколько прославленных дел — мерзость перед Господом! Сколько людей, считавших себя первыми, окажутся последними, и сколько последних здесь, на земле, окажутся первыми перед Господом!

Это потому так, что оценка человеческая — это одно, оценка Божия — совсем другое.

Вот и раба Божия Анна. Не прославлена она никем. И она одна из последних. Но такие простые, смиренные души окажутся там, за гробом, впереди многих прославленных на земле людьми.

Многими скорбями привёл её Господь к столь ревностному, беззаветному служению храму.

Она имела мужа и некоторый достаток

Умер муж. По–человечески — скорбь. Были дети — умерли. По–человечески — скорбь. Последний сын, самый любимый, самый хороший — умер взрослым. По–человечески — скорбь великая. Жить незачем.