Статьи, беседы, проповеди, письма
Софья Андреевна не пошла по новой дороге. И в Ясной Поляне началась двойственная жизнь. Медленная, мучительная трагедия. Внизу, к"дедушке"приходили люди"босиком","братья"его, которых не пустят ни в один"порядочный дом".
Наверху лакеи в белых перчатках докладывали:"Ваше сиятельство, кушать подано".
Лев Толстой учил: вся земля Божия, грешно владеть ею. А черкесы, нанятые Софьей Андреевной, пороли крестьян за порубки в"барском лесу".
Софья Андреевна не переставала любить Льва Николаевича, но она не могла понять его и простить ему новой жизни. Для неё это была"блажь","несчастье", обрушившееся на её семью, — и она буквально тиранила Льва Николаевича, сплошь и рядом доводя его до слёз и до обмороков.
Она по целым месяцам не допускала к нему Черткова. И довела Александру Львовну, любимую дочь Льва Николаевича, единственную"последовательницу"его в семье, до того, что та вынуждена была уехать из Ясной Поляны.
Лев Толстой"бежал"от Софьи Андреевны только тогда, когда почувствовал в себе нравственные силы по–настоящему всё простить.
Во–вторых, Толстой"бежал"от друзей. Они очень любили его. Они проявляли трогательную заботливость. Но они"снимали"каждое его движение, за спиною друзей вечно стояли фотографы и кинематографы, скульпторы и живописцы. Толстой был на исключительном положении. А ему хотелось быть как все. Ему не хотелось быть чем‑то особенным. Всю эту шумиху вокруг себя он считал суетной и смешной.
— Великий писатель земли русской; почему не воды? Я никогда не мог понять этого, — шутил Толстой.
А подписывая бесконечное количество своих портретов, смеялся:
— Кипит работа!
Бегство Толстого от Софьи Андреевны — было высшим проявлением его примирения с людьми.
Бегство от друзей — было высшим проявлением его стремления к простоте.
Лев Толстой (К годовщине смерти) 20
Лев Николаевич Толстой — самое полное, самое совершенное выражение духовной сущности великого русского народа 21.
Не любить и не понимать Толстого — значит не любить и не понимать Россию.
Ещё Достоевский указывал на"всемирность"русского народа. На многогранность русского гения. На способность соединять в своём творчестве всё разнообразие отдельных национальностей.
Это свойство я бы назвал: способностью к полноте жизни.
В Толстом было что‑то ненасытимое, какая‑то неугасающая жажда вместить всё, изжить всё. Охватить разумом, любовью всю Истину, всю жизнь.
И двадцатилетним юношей, и восьмидесятидвухлетним старцем — он одинаково был способен на новое, творческое: в пятьдесят с лишком лет, когда люди обыкновенно считают жизнь свою оконченной, он, не задаваясь вопросом, сколько лет осталось ему жить, — начал перестраивать жизнь свою по–новому сверху донизу. И в восемьдесят два года — он с такой же смелостью и"молодостью"хотел начинать новый этап своего развития.
Недаром Толстой удивлялся: почему это люди относятся ко мне с уважением, как к"старцу", — когда я в душе чувствую, что, как был мальчиком, так и остался.