Статьи, беседы, проповеди, письма
Лев Николаевич Толстой — самое полное, самое совершенное выражение духовной сущности великого русского народа 21.
Не любить и не понимать Толстого — значит не любить и не понимать Россию.
Ещё Достоевский указывал на"всемирность"русского народа. На многогранность русского гения. На способность соединять в своём творчестве всё разнообразие отдельных национальностей.
Это свойство я бы назвал: способностью к полноте жизни.
В Толстом было что‑то ненасытимое, какая‑то неугасающая жажда вместить всё, изжить всё. Охватить разумом, любовью всю Истину, всю жизнь.
И двадцатилетним юношей, и восьмидесятидвухлетним старцем — он одинаково был способен на новое, творческое: в пятьдесят с лишком лет, когда люди обыкновенно считают жизнь свою оконченной, он, не задаваясь вопросом, сколько лет осталось ему жить, — начал перестраивать жизнь свою по–новому сверху донизу. И в восемьдесят два года — он с такой же смелостью и"молодостью"хотел начинать новый этап своего развития.
Недаром Толстой удивлялся: почему это люди относятся ко мне с уважением, как к"старцу", — когда я в душе чувствую, что, как был мальчиком, так и остался.
Жажда жизни у Толстого — это не то, что принято разуметь обычно под этим словом: желание испробовать все чувственные удовольствия. Правда, в молодости, до тридцати пяти лет, он вёл светскую жизнь: и кутил, и увлекался женщинами, — но даже и в этот тёмный период, о котором с чувством горького покаянного стыда вспоминал он всю жизнь, даже в этот период — подлинная жажда жизни не затихала в нём. По словам офицеров, служивших с ним в Севастополе, Толстой после кутежей делался мрачным и потом со слезами и безысходным горем каялся кому‑нибудь из друзей в своих грехах.
Но дело не в этом. Жажда жизни Толстого была совершенно другого порядка.
--------
Достоевский называл русский народ самым религиозным из всех народов.
Белинский — самым атеистическим.
Достоевский видел устремление русского народа"к небесному", его"искание Бога","града невидимого". Жажду покаяния, подвига…
Белинский видел земную красоту его, стремление к справедливости, трезвое, прямое отношение к жизни, в искусстве — его тяготение к реализму.
Оба они были правы, но оба видели лишь одну сторону.
По моему глубокому убеждению, в душе русского народа земной рационализм и религиозность заложены в равной мере, без противоречий и без внутренней вражды.
Сам народ ещё не сознал этого, но это с поразительной яркостью видно на нашей интеллигенции. В ней нарушено равновесие, и потому составные элементы"психики"резко бросаются в глаза: ведь вся история нашей интеллигенции есть борьба двух начал — религиозного и рационалистического. То, что в народе"гармонично", в интеллигенции стало противоборствующими стихиями. То, что в народе главный источник силы, в интеллигенции обусловило её трагедию.
Толстой всеобъемлющей личностью своей выражает полноту народной души.
Небесное отразилось в его религиозности.
Земное — в его стихийной любви к земле, к"чернозёму", к природе.
Первое выражается в его"религиозной системе".