А век поджидает на мостовой, Сосредоточен, как часовой… Оглянешься — а вокруг враги; Руки протянешь — и нет друзей; Но если он скажет: «Солги», — солги. Но если он скажет: «Убей», — убей.

Спустя восемьдесят лет совсем другой автор, постмодернистский прозаик Виктор Пелевин написал книгу о чем-то очень похожем. Стихотворение Багрицкого называется «TBC», так сокращенно называли тогда туберкулез. В названии книги Пелевина тоже латинские буквы, только их пять и после каждой стоит точка: «S.N.U.F.F.» Так называют видеоматериал, на котором заснято реальное убийство, он больших денег стоит.

Зачем же говорить о таких вещах христианам, особенно в пост? Книга Пелевина — совсем не те наставления и патерики, которые подобает читать в это время. Но когда я читал ее на Масленице, у меня только усиливалось ощущение, что она написана про памятный нам «дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия», каким может быть он в наши дни, а потому она может быть далеко не бесполезна для тех, кого не смутит ее стиль.

Эта книга — антиутопия. Как и всякая антиутопия, она показывает мир ужасного будущего, но говорит скорее о настоящем: заостряет, доводит до крайнего предела некоторые опасные тенденции сегодняшнего дня, чтобы показать, к чему они могут привести. Классические антиутопии примерно тех же времен, что и стихотворение Багрицкого (Замятин, Оруэлл) рисуют жестокое тоталитарное государство, где новейшие технологии позволяют властям следить за каждым членом общества и не оставляют им никакого частного пространства.

К тому оно и шло в середине прошлого века, да и сегодня примерно такова реальность Северной Кореи — но мы всерьез такого будущего не боимся. Технологии, прежде всего информационные, стали надежной прививкой от тоталитаризма. Главное условие оруэлловского кошмара — полная монополия государства на информацию, а в век интернета каждый сам себе режиссер, так что проклятый телекран можно просто не включать.

Вот именно о таком мире с доступнейшей информационной сетью и мобильной связью и пишет Пелевин. Через несколько веков после атомных войн территория Сибири, поросшей пальмами и кокосами, оказалась населена орками-урками. Биологически они, конечно, люди, но сами себя людьми не называют, да и как тут назовешь? Их скотское, жестокое и бессмысленное существование сильно отличается от человеческой жизни, которая протекает совсем в другом мире высоких технологий, достатка и благополучия: на гигантском антигравитационном оффшаре, висящем в воздухе прямо у орков над головой.

Но эти два мира жизненно необходимы друг другу. Орками-урками правят жестокие уркаганы и их жадные приспешники, главная их задача — высосать из своих подданных побольше денег, чтобы под конец жизни купить себе престижное жилье там, на оффшаре, в районе под условным названием «Лондон». Оттуда же, сверху, орки получают все свои технологии, а главное — развлечения.

Но зачем понадобились орки людям? Вроде бы, поставляют какие-то ресурсы с земной поверхности, но не это даже главное. Чтобы чувствовать себя хорошо, людям нужно постоянно видеть свое превосходство над кем-то, чтобы оценить свою цивилизованность, им необходима чья-то дикость и отсталость, чтобы ощущать свою силу, им не обойтись без злобного, но бессильного врага — и орки прекрасно подходят на эту роль. Примерно раз в год оба мира поднимаются на священную войну друг с другом (счет им уже пошел на сотни): толпы орков бросаются на боевые машины людей, чтобы стяжать воинскую славу и отстоять свою неповторимую духовность (так им говорят), а на самом деле — потому что деваться-то им некуда, их просто гонят на убой.

А люди… люди снимают этот убой на камеры — в том и состоит практическое значение этих войн: они поставляют много качественного и совершенно подлинного видеоматериала. Таков уж принцип информационых сомелье (так называется в книге эта профессия): к столу потребителя должны подаваться только подлинные кадры, не постановочные, не нарисованные, чтобы и кровь взаправду, и смерть. Чужая смерть, разумеется.

Можно долго и подробно рассказывать, как описаны в книге все эти манипулятивные технологии: как производить на зрителя нужный эффект умелой подачей вполне подлинных сцен. Очень легко бывает расчеловечить противника во имя абстрактного гуманизма: это же солдаты врага, а если их просто гонят на убой, как баранов, то только потому, что они сами не захотели сменить свой строй правления на более прогрессивный… впрочем, в книге всё это говорится намного лучше, не стоит и пытаться пересказать.

И читая об этом насквозь искусственном и пропитанном ложью мире, начинаешь понимать, что люди там, наверху, живут куда сытнее и безопаснее, чем орки внизу… но они ничуть при этом не свободнее, их общественное устройство ничуть не справедливее. Если орки живут в царстве грубого насилия, то людей сковывает всеобщая и неизбежная ложь, взвешенная, измеренная и просчитанная — и никого при этом не тащат на пытки (ну, или почти никого), всё выглядит совершенно гладко и политкорректно. Этот строй называется у них либеративной демократурой.

Что самое интересное, в обоих мирах одна и та же религия, хоть и в несколько разной упаковке: вытворяя все свои безобразия, и люди, и орки уверены, что исполняют волю своего божества Маниту. Кстати, то же самое слово обозначает у них электронный монитор и деньги — то, чему они на самом деле поклоняются, чему приносят свои кровавые жертвы. Эта религия была установлена не кем иным, как пришедшим на землю несколько веков назад Антихристом. И это единственная известная мне антиутопия, которая так резко и однозначно связывает мрачный мир возможного будущего с пророчествами Апокалипсиса.

Вот он, ключевой момент этой книги… не один страшный мир, а два, тесно взаимосвязанных и дополняющих друг друга. Тебе ненавистна грубость и произвол? Добро пожаловать в мир лжи и лицемерия. Хочешь бежать от них? На здоровье — вот тебе полная противоположность, но со своей нагрузкой. Антихрист предлагает выбор. Он говорит тебе «солги», и ты будешь лгать, он говорит «убей», и ты будешь убивать, а потом как-то само собой обнаружится, что любой твой выбор приводит и ко лжи, и к убийству сразу. Что поделаешь, таково веление времени, и пусть совесть молчит.

Главные герои книги в конце концов бегут из этого антихристова двойного мира, и оказывается, что где-то там, далеко, живут совсем другие люди, чуждые и технократической лжи, и тупому скотству. Об этих людях ничего не сказано в книге, возможно, их мир — это тема еще одной антиутопии, но это уже будет иная история, и захочет ли нам ее рассказать Пелевин, неизвестно. Но он ясно показывает, что на предложенный дьяволом выбор есть только один достойный ответ: отказ от обеих альтернатив.