Значит, когда провозглашается Евангелие, некоторые веруют, некоторые же нет: но верующие вместе с голосом проповедника, который приходит извне, изнутри слышат Отца и научаются; неверующие же извне слышат, изнутри же не слышат и не научаются. Ибо "никто", говорит [Господь], "не приходит ко Мне, если Отец, пославший Меня, не привлечет его" (Бл. Августин. О предопределении святых, гл. 8).

Никакие аргументы не пробьют стену человеческого неверия, если эту стену не разрушит Святой Дух.

Если кто утверждает, что силой природы что-либо доброе, относящееся к спасению и жизни вечной, можно мыслить как полезное, или избирать, или приветствовать, то есть с евангельской проповедью соглашаться, без озарения и вдохновения Святого Духа, Который дает всем приятность в том, чтобы соглашаться и верить истине, тот обманывается еретическим духом, не разумея гласа Божия, в Евангелии глаголющего: "без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15:5) и то слово Апостола "не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога" (2 Кор. 3:5) (II Аравсийский собор, кан. 7).

Это так и в отношении уверенности в спасении. Можно приводить слова Писания, но невозможно заставить человека поверить этим словам. Уверенность может дать только Сам Бог. Как и все, относящееся к спасению, это Божий дар, а не человеческое достижение. Уверенности невозможно добиться личными усилиями; ее можно только попросить и получить, как и все остальное, из чистой милости.

Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него (Лк. 11:13).

Почему же многие христиане не имеют (или не слышат) этого внутреннего свидетельства? Этому может быть несколько причин. Если человеку внушили, что иметь уверенность в своем усыновлении неправильно, он будет скрывать это внутреннее свидетельство от всех и даже от себя самого. Он может не иметь его по другой причине: если он продолжает фактически надеяться на себя и на свои нравственные достижения. Дух Святой приходит, чтобы прославить Иисуса (Ин. 16:14), а не нас самих и наши духовные подвиги. Бог также может временно лишить человека этого свидетельства, чтобы побудить его признать и исповедать свой грех (Пс. 31:3-4). Можно дать очень простой совет человеку, который хочет обрести это внутреннее свидетельство: Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна (Ин. 16:24).

Об исходе души из тела

О том, что ожидает нас непосредственно по завершении нашего земного странствования, Писание говорит относительно немного: Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон, и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях; и желал напитаться крошками, падающими со стола богача; и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама, и Лазаря на лоне его. И, возопив, сказал: "отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой; ибо я мучаюсь в пламени сем". Но Авраам сказал: "чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь. И сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят". Тогда сказал он: "так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего; ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения". Авраам сказал ему: "у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их". Он же сказал: "нет, отче Аврааме; но, если кто из мертвых придет к ним, покаются". Тогда Авраам сказал ему: "если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят" (Лк 16:19-31), Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем; потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью. На сие самое и создал нас Бог и дал нам залог Духа. Итак мы всегда благодушествуем; и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от Господа, — ибо мы ходим верою, а не видением, — то мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа. И потому ревностно стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодными; ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5:1-10).

Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас (Флп. 1:22-24).

Справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине, возбуждать вас напоминанием, зная, что скоро должен оставить храмину мою, как и Господь наш Иисус Христос открыл мне (2 Петр. 1:13-14).

Что мы можем узнать из этих стихов? После смерти души христиан отправляются на небеса (понятно, имеются в виду небеса как духовная, а не астрономическая реальность) (2 Кор. 5:1), где оказываются со Христом (Флп. 1:22-24; см. также Ин. 14:3) и предстают перед Его судом (2 Кор. 5:10), чтобы в результате этого суда или получить награду, или потерпеть ущерб (1 Кор. 3:10-15). Причем даже те, чьи дела будут найденными подобными соломе (1 Кор. 3:15), будут спасены, хотя и "как бы из огня". Апостолы говорят как о чем-то твердо известном, что наше жительство — на небесах (2 Кор. 5:1; Флп. 3:20), что мы воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище (2 Кор. 5:2). Ап. Павел твердо уверен, что после смерти будет со Христом (Флп. 1:23), что ему готовится венец правды (2 Тим. 4:8), и не только ему, но и всем, "возлюбившим пришествие Его".

Итак, Апостол ожидает смерти с радостной надеждой и поощряет к тому же своих адресатов. При рассмотрении новозаветных свидетельств об исходе души из тела неизбежно возникает вопрос: как совместить свидетельство Апостолов с теми описаниями посмертного опыта, которые можно найти в средневековой византийской литературе? Книгу "Мытарства преподобной Феодоры" можно найти почти в каждом церковном киоске, многие люди начинают свое знакомство с Православием именно с нее. Пытаясь разобраться в отношении уверенности в спасении, мы не можем обойти вопрос о мытарствах. Несомненно, многие мудрые, благочестивые и лично святые люди верили — и продолжают верить — в существование мытарств, то есть испытаний, в ходе которых бесы указывают на грехи, совершенные человеком при жизни, и заявляют свои права на его душу, ангелы же, со своей стороны, указывают на его добрые и благочестивые дела и оспаривают притязания бесов. В результате этих испытаний (исход которых не может быть известен заранее) душа или заточается бесами в адские темницы из-за своих грехов, или, благодаря своим добрым делам и заступничеству святых, благополучно минует все испытания и входит в Царство Небесное. Во многих средневековых текстах христиане выражают свой ужас перед предстоящими им мытарствами. Вот, например, текст, приписываемый святому Кириллу Александрийскому: Воображаешь ли, душа моя, какой страх и ужас обымет тебя в тот день, когда увидишь страшных, диких, жестоких, немилостивых и бесстыдных демонов, которые будут стоять перед тобою, как мрачные мурины? Одно видение их ужаснее всяких мук. Смотря на них, душа смущается, приходит в волнение, старается укрыться, чтобы не видеть их, прибегает к ангелам Божиим (Слово об исходе души и о страшном суде).

Это действительно важный вопрос: кого мы встретим по исходе своем из тела — всеблагого Господа нашего Иисуса Христа (как считает Павел) или всезлобных бесов (как считают авторы средневековых текстов)? Если, согласно преданию, Матерь Божия перед блаженным Своим успением со страхом и слезами молилась об избавлении ее от воздушных мытарств, и Господь исполнил Ее прошение, явившись к Ее смертному одру — как это, вроде бы, изображено на иконе Успения, — то как понимать бесстрашие Павла? Ведь нелепо — и нечестиво — было бы предполагать, что Матерь Божия была то ли грешнее, то ли слабее в вере, чем Апостол Павел.