— Нет-с; я тогда клобучок сниму, а амуничку надену.

Проговорив это, очарованный странник как бы вновь ощутил на себе наитие вещательного духа и впал в тихую сосредоточенность, которой никто из собеседников не позволил себе прервать ни одним новым вопросом. Да и о чем было его еще больше расспрашивать? повествования своего минувшего он исповедал со всею откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам.

Примечания

В настоящий том входят роман-хроника «Соборяне» (1872), «Запечатленный ангел» (1873) и «Очарованный странник» (1873). В этих произведениях Лесков во многом преодолел реакционные влияния, искажавшие его творчество 1860-х годов и определил круг новых тем и героев. «Соборянами» Лесков открыл собрание своих сочинений (1889–1890), поместив их в первом томе и тем самым подчеркнув значение, которое он придавал этому произведению.

К началу 1870-х годов новые творческие замыслы уводят Лескова все дальше от лагеря политической реакции. Полемика с революционной демократией, начатая им в романе «Некуда», занимает еще в «Соборянах» значительное место, но характерно, что печатанию этой вещи в «Русском вестнике» предшествовали долгие и сложные переговоры с редакцией; к «Запечатленному ангелу» Лескову пришлось приделать приемлемую для Каткова развязку; что касается «Очарованного странника», то Катков просто отказался его печатать. Лесков-художник уходил все дальше от врагов общественного прогресса — издателей «Русского вестника» и «Московских ведомостей».

В творчестве Лескова, начиная с «Соборян», главным героем становится правдолюбец, русский «праведник», человек, полный несокрушимой веры в силу деятельного добра. Если Савелий Туберозов («Соборяне») видит свой общественный и душевный подвиг в обновлении официальной церкви, в возвращении ее к евангельским заветам, то герои «Запечатленного ангела» и «Очарованного странника» только внешним образом связаны с официальной церковностью.

Народные художники и знатоки искусства в «Запечатленном ангеле», как и герой «Очарованного странника», богатырь, человек эпической силы, действуют во многом под влиянием традиционных верований и представлений; но это уже не пассивно «чающие движения воды», как представлял себе людей из народа Лесков в пору наибольшего увлечения реакционными политическими идеями, в период работы над первой редакцией «Соборян», когда его любимый герой, Савелий Туберозов, с горечью писал в своем дневнике: «Омнепотенский (так именовался тогда нигилист Препотенский. — И. С.) и все ему подобные уверяют, что народ и днесь и мудр и силен. Не знаю, откуда они берут это. Что народ силен, сему не противоречу, но что он мудр — в сие не верую, ибо сего ни в чем не вижу. Я этот народ коротко знаю и так его понимаю, что ему днесь паче всего нужно христианство… В народе сем я вижу нечто весьма торгашеское: все он любит такое, из чего бы ему было что уступить. Калач пятак стоит, и сие каждому весьма ведомо, но он все еще не преминет случая за него поторговаться, и два старых гроша сулит» («Отечественные записки», 1867, апрель, стр. 602). Чем дальше, тем решительнее будет отходить Лесков от официальной церковности и тем большее место в его творчестве будет занимать деятельное начало русского национального характера, его творчески-созидательная сторона. Теперь Лесков видит более глубокие, коренные черты национального характера, воспитанные историей, веками борьбы и страданий. С этого времени жизнь столиц, «городской» материал, становится для него только объектом сатирического изображения. Уездная Русь — поле действия его героев, в которых он стремится воплотить свое понимание национального характера и народного нравственного идеала. Глубокое проникновение во внутренний мир людей из народа выразилось у Лескова в своеобразной художественной форме — в виде так называемого «сказа», разработанного им на основе народных говоров, профессиональных и областных диалектов, а также древнерусского книжного языка.

Соборяне

Печатается по тексту: Н. С. Лесков. Собрание сочинений, т. 1, СПб., 1889, стр. 3— 377, с исправлениями по «Русскому вестнику», 1872, №№ 4–7, и по отдельному изданию «Соборяне. Старгородская хроника (роман) Н. С. Лескова». СПб, 1878. Данное издание Лесков назвал «третьим тиснением», так как вторым он считал отдельное издание «Соборян» 1872 года, представляющее собой сброшюрованные оттиски из «Русского вестника».

Ни одно из больших произведений Лескова не испытало столько трудностей при печатании, сколько пришлось вытерпеть «Соборянам». Это, в свою очередь, очень усложнило работу писателя и помешало осуществлению его обширного замысла во всей полноте. В первоначальном виде «Соборяне» назывались «Чающие движения воды. Романическая хроника». На этом жанровом определении Лесков очень настаивал. В письме к А. А. Краевскому в начале осени 1866 года он писал: «Усердно прошу Вас… в объявлении при следующей книжке не печатать «большое беллетристическое произведение», а объявить, прямо… «Романическая хроника» — «Чающие движения воды», ибо это будет хроника, а не роман. Так она была задумана, и так она и растет по милости божией. Вещь у нас мало привычная, но зато и поучимся» («Шестидесятые годы», изд. АН СССР, М. — Л., 1940, стр. 293). Работу над своей «романической хроникой» Лесков, по-видимому, начал в первой половине 1868 года. В июле этого года была готова первая часть. Тогда же была достигнута договоренность с Краевским, и в марте 1867 года в «Отечественных записках» началось печатание «Чающих движения воды».

В «Отечественных записках» хронике был предпослан эпиграф из евангелия от Иоанна: «В тех слежаше множество болящих, слепых, хромых, сухих, чающих движения воды». Эпиграф этот взят Лесковым из евангельского рассказа о больных, собиравшихся возле водоема, к которому по временам сходил ангел, возмущал воду, и тогда эта вода исцеляла больных. В письме в Литературный фонд (20 мая 1867 г.) Лесков так разъяснял свой замысел: «… я имею в виду выставить нынешние типы и нынешние положения людей, «чающих движения» легального, мирного, тихого…» (А. Лесков» Жизнь Николая Лескова, М., 1954, стр. 189). Печатание «Чающих движения воды» в «Отечественных записках» было прервано из-за неожиданно возникших разногласий между автором и Краевским. Несмотря на предупреждение Лескова не делать в «хронике» никаких изъятий без согласия автора, главы, напечатанные в апрельской книжке 1867 года, вышли с большими, как пишет Лесков, «помарками»: «В силу этих помарок одно из лиц романа (протоиерей Савелий, в особе которого, по моему плану, должна была высказаться «чающая движения» партия честного духовенства) вышло изуродованным» (А. Лесков, Жизнь Николая Лескова, стр. 189). В знак решительного протеста Лесков прекратил печатание романа в «Отечественных записках», и оно там более не возобновлялось. Напечатана была, таким образом, только «Книга первая».

Из напечатанного в «Отечественных записках» текста видно, что первоначальный замысел «хроники» был много шире, чем он был осуществлен в «Соборянах». Начинаются «Чающие движения воды» с глав, характеризующих прошлое Старого Города, его внешний вид, местоположение; в главе II («Патриарх, прошедший с мечом и с миром») рассказывается о переходе части раскольников Старого Города вместе со своим главой Миной Силычем Кочетовым, в православие после войны 1812 года. Другая же часть раскольников осталась в старой вере и выбрала себе наставником купца Семена Дмитриевича Деева. Главы IV–XV вводят в «хронику» Константина Пизонского, историю Платониды, невестки Маркела Деева, и воспитанниц Пизонского Глаши и Нилочки. После приостановки печатания «Чающих движения воды» Лесков выделил эти эпизоды из своей «хроники» и напечатал их в сборнике «Повести, очерки и рассказы М. Стебницкого», т. 1, СПб., 1867, под названием «Старгородцы (отрывки из неоконченного романа «Чающие движения воды»). Котин доилец и Платонида» (см. т. 1 наст. изд.). Только с XVII главы журнального текста, начиналось изложение событий, совпадающее с первыми главами «Соборян». Главы XVII–XVIII занимает «Савельева синяя книга», главы XIX–XX снова посвящены Пизонскому и его маленькому воспитаннику Молвошке.

Журнальный текст «хроники» Лескова дает вполне достаточный материал для суждения о том, как развивалось действие в частях, не увидевших света в 1867 году. Из напечатанного можно заключить, что видное место в развитии событий «хроники» должен был занять Пизонский, образ которого был соотнесен с образом Савелия Туберозова, как практическое воплощение идеи служения людям. В последней главе первой книги «Чающих движения воды» Пизонскому в полусне-полуяви слышится разговор идущих ночью вдоль берега Августа Кальярского и ксендза Збышевского (в «Соборянах» Кальярский упоминается, Збышевский — совсем исчезает), в котором комментируется эпиграф к роману и революционные идеи объясняются плодами «польской интриги». В заключительных строках хроники Туберозов и Пизонский объединены общим ожиданием грядущих бед: «Так, среди общего сна и покоя, два человека, которым не спалось, встретили в Старом Городе… день, в который бездна застоя и спокойствия, наконец, призвала другую бездну; день, с которого под старогородскими кровлями начинается новая эра» («Отечественные записки», 1867, апрель, стр. 639).

По-видимому, большое место в романе должна была занять судьба Глаши, вышедшей замуж за умственно недоразвитого купеческого сына Маслюхина. О ней в хронике говорится, «что она, как Галатея, лишь ждет одного одухотворяющего прикосновения, и все дело теперь только в том, кто принесет прекрасному мрамору эту душу» («Отечественные записки», 1867, апрель, стр. 489).