Странный это был старик, он и расспрашивал, и рассказывал все одним и тем же тоном – легким, смешливым, добродушно-старческим, и было видно, что ему на все про все наплевать, и на то, что кто-то пойдет по такой дороге, а потом и костей своих не соберет. Зыбин ответил, что нет, они не гуляли и забрели, а пришли специально взглянуть на кладбище.

– Ну, ну, – как будто по-настоящему обрадовался старик. – Здесь есть что посмотреть. Ну как же? Здесь один такой выдающийся памятник есть, что его в музей хотят взять. – Зыбин сказал, что именно из-за этого памятника они пришли сюда. – Так вы не туда идете! Вы сейчас совсем заплутаетесь! Стойте-ка, я вас сейчас провожу.

Он отделился от стены и сразу же исчез, был и нет, не то в стену ушел, не то в землю провалился. Лина стиснула руку Зыбина, но старик уже вылезал откуда-то из-под земли. В руках его был большой закопченный фонарь. «Ну, пойдем», – сказал он. Фонарь он нес, как ведро, махал им, и тени от этого шарахались в разные стороны. Освещалось только то, что под ногами: трава, земля, а впереди была все равно темнота.

Они миновали несколько крестов и ангелов и поравнялись со склепом, большим, длинным, похожим на склад. Одно окно горело снизу желтым керосиновым светом.

– Да тут живут! – удивилась Лина.

Старик махнул фонарем.

– А как же! – ответил он, с удовольствием вглядываясь в ее лицо. – Тут вот и живем. Там у меня инструменталка, а тут жительство. Двое нас: я да садовник Митрий.Митрич, такой же старичок, как и я. Тому уже восьмой десяток давно пошел.

– Садовник? – удивилась Лина.

– Садовник, гражданочка, садовник. Митрий Митрич. Знаменитый человек был. Когда-то на островах у графа Полюстрова служил и на все высочайшие банкеты цветы доставлял. Его в Царское сманивали – не пошел. Мол, тут и дед мой кости сложил, и отец, и я тут же с ними. Да вот видишь, не вышло. Как в гражданскую тут застрял, так и остался. Вот вместе теперь живем.

И опять голос у старика был легкий, шутливый и чуть ли не издевательский, как будто он рассказывал и в то же время приглашал посмеяться над рассказом.

– И не страшно вам? – спросила Лина.

Это так понравилось старику, что он даже остановился.

– А кого ж тут бояться-то? – спросил он весело, и глаза его насмешливо заморгали. – Злым людям тут делать, гражданочка, нечего. Чем тут поживишься? Вот только уж алкоголик затешется с пьяных глаз – это да! Такое приключение бывает! А так – все больше парочки, – и он слегка мигнул фонарем на них обоих.

Лина сжала пальцы Зыбина и спросила неуверенно: