И в тот же день в его кабинете появился новый человек из охраны первого секретаря ЦК. Первого секретаря точно так же месяц назад вызвали в Москву, и он оттуда уже давал уличающие показания. И по ним тоже сажали. Так и попал комендант его дачи в начальники тюрьмы. А когда-то они оба работали дежурными комендантами в так называемом „тире” (а это был тот тир!), и раз случилось, что на наркоматовских соревнованиях по револьверной стрельбе их обоих наградили одинаковыми грамотами и именными часами.

Он сказал об этом Гуляеву. Этой подробности Гуляев почему-то не знал и очень ей обрадовался.

– Ах, значит, вон он откуда! – воскликнул он. И вдруг спросил: – А с Назаровым (тем исчезнувшим) вы, кажется, ладили?

Вопрос был задан легким, ничего не значащим тоном, поэтому он так же легко и ответил:

– А что же не ладить? Выпить он, правда, любил. А так что же… – Сказал и спохватился: а не лишнее ли? Но Гуляев только улыбнулся и коротко кивнул ему головой. А тут уже и свет потушили. И так и осталось у зам. начальника впечатление легкой интимности, мимолетной откровенности, которая связала их обоих – Гуляева и его. Нет, любил, любил зам. начальника тюрьмы по оперативной части эти закрытые, недоступные простым смертным кинопросмотры.

– Надо вообще ввести какие-то определенные дни для просмотров, – сказал вдруг деловито прокурор Мячин. – Почему обязательно ходить в кино ночью? У меня вот дочь приезжает из Москвы на каникулы.

Потом он сразу посерьезнел.

– Сейчас буду разговаривать с Зыбиным, – сказал он и поморщился. – После голодовки он падает – так, чтобы не подниматься на второй этаж, можно у вас?

– Да, пожалуйста, пожалуйста, – учтиво всполошился зам. начальника и начал поспешно собирать бумаги.

– Да нет, сидите, сидите, вы, может быть, как раз и понадобитесь, – остановил его прокурор. – Он что, так все время и лежит?

– А что с ним поделаешь? – развел руками зам. начальника. – Он ведь уже бредит.

– Бредит? – удивился прокурор.

– Бредит. Я подошел раз к двери, а он лежит и с товарищем Сталиным беседует.

– То есть как же? – встрепенулся и всполошился прокурор. – С товарищем?… – И они оба невольно обернулись к двери. – Ругает его?

– Нет! Просто говорит: «Товарищ Сталин идет обедать. Товарищ Сталин сел за стол. За столом гости. „Посмотрим, чем нас будут кормить“, – говорит товарищ Сталин гостям». Вот так.

– Черт знает что! – выругался прокурор. – А вы следователю говорили?

– Да нет, только вот вам, – сказал зам. начальника по оперативной части и искренне поглядел на прокурора.

Прокурор с минуту молча смотрел в окно и о чем-то думал.

– Вот что, – решил он наконец, – вы его психиатру покажите. Я распоряжусь. Не по следственной части, а сами, от тюрьмы. Может, он просто сумасшедший. Я слышал, и на воле-то он был тоже фик-фок! Может, тут и дела нет никакого, а отправить его в Казань в специзолятор, и пусть там сдыхает.

В это время в дверь постучали, привели зека.