Так что во многом именно от личного опыта миссионерских удач или неудач зависит оценка глобализационных процессов. А надо ли идти на поводу у неудачников?

Апостолы могли бы осудить современную им глобализацию – поскольку языческие бредни, родившиеся в одном уголке мира, запросто разносились по всем остальным краям экумены. По дорогам, которыми Римская империя соединяла свои пестро-национальные провинции, были пронесены статуи всех языческих богов (от окраин к римскому Пантеону). Но вместо того, чтобы проклинать римскую глобализацию, раскрывшую Палестину для всех ветров, апостолы сами пошли по римским дорогам. С проповедью о Христе, Который родился в Палестине, но принес весть, предназначенную для всего мира.

***

Великопостное 2001 года Послание Патриарха Алексия II: «Богословская комиссия и Священный Синод, обсудив тему налоговых номеров, пришли к твердому выводу: принятие или непринятие этих номеров не является грехом. Оно не должно быть причиной для осуждения одних православных христиан другими. Вопрос о том, принимать ли налоговый номер, есть дело свободного гражданского выбора, но никак не является вероисповедным вопросом. К подобному выводу Церковь приходит уже не впервые, приходит после тщательнейшего исследования всех богословских, общественных и научных сторон проблемы».

Почему в храме не читают Апокалипсис?

Церковь никогда не читает Апокалипсис во время своих богослужений наряду с другими апостольскими текстами. Откровение – единственная новозаветная книга, не входящая в годовой круг литургических чтений.

Или, может, кто-то слышал в храме на службе возглас – «Откровения святаго Иоанна Богослова чтение»? Кто-то встречал богослужебное издание книги Откровения? В богослужебном «Апостоле» эта новозаветная книга – единственная из всех – отсутствует.

«Приняв эту книгу в состав св. канона восточная церковь не ввела ее однако в общецерковное употребление, не допустила ее публичного чтения в богослужебных собраниях»[492].

И это именно мнение Церкви, утвержденное собором.59 и 60-е правила Лаодикийского Собора ( 364 г. ) гласит: «Не подобает в церкви произносить псалмы не священные, или книги не определенные в правилом, но только означенные книги Ветхого и Нового Завета…Читать подобает книги эти… Нового Завета, Евангелий четыре, Деяния апостольские, посланий соборных семь этих: Иакова одно, Петра два, Иоанна три, Иуды одно: посланий Павловых 14, к римлянам одно, к коринфянам два, к галатам одно, к ефесеям одно, к филиписийцам одно, к колоссянам одно, к солунянам два, к евреям одно, к Тимофею два, к титу одно, и к Филимону одно»[493].

Как видим, книги Откровения в списке книг, рекомендуемых для чтения в церкви, нет.

В монастырском обиходе были попытки ввести чтение Откровения в богослужебную жизнь. Например, Типикон предполагает, что на вечерне после освящения хлебов читаются апостольские послания и книга Откровения. Однако в Служебниках и Часословах этих чтений нет. Многие века нет и практики апостольских чтений в конце вечерни[494].

Попытку ввести книгу Откровения в круг постоянных богослужебных чтений предпринял св. Филарет Московский в пору своей молодости. В 1814 году, при составлении Рождественского молебна о «победе над галлами» (в честь победы над Наполеоном) свт. Филарет (тогда архимандрит и ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии) предложил в качестве паремийного чтения на молебне использовать текст Апок.19, 11-16. Но Синод занял консервативную позицию, не позволил сиюминутно-политически толковать Апокалипсис и не утвердил это его предложение[495].

Через полвека о ту же твердость церковной традиции сломалась судьба профессора Московской Духовной Академии архим. Феодора (Бухарева). Детищем своей жизни он считал свое толкование на Апокалипсис. Его труд искренен и благочестив… Но, по верному слову прот. Георгия Флоровского, «в его роковой книге „Исследование Апокалипсиса“ у о. Феодора совсем не было чувства исторической перспективы, он не чувствовал исторического ритма и инерции, все сроки для него слишком сокращались… И к его книге можно применить слова Филарета, сказанные по другому случаю о другом опыте Апокалипсических настроений: „некоторые неясные явления апокалипсические принужденно совлекает на землю и Божественное превращает в политическое“»[496].

Бухарев и в самом деле слишком жестко истолковывал и текст Откровения, и события европейской политической истории – чтобы ощутить себя, живущего в 1860-м году, современником ключевых апокалиптических свершений. От эпохи Реформации он начал отсчитывать «три с половиной года» (превратив их в три с половиной столетия) власти зверя (каковым в его глазах оказался дух атеистического вольнодумства и просвещения) и так пришел к выводу, что «Еще около столетия остается этому зверю с его лжепророком и провозвестником – не Христу служащей литературой – губительно вредить умы и души»[497].