Еще пишешь, что некоторые сестры у вас относятся к Афонским старцам. Но ты их не знаешь, и они тебя. Поэтому и не может быть удобно такое отношение. Еще в письме твоем сказано, что у тебя дня три было сильное плотское волнение... Вероятно, осудила кого, или попущено было к смирению и испытанию.

374. ПИСАТЬ ЛИ К РОДНЫМ?

Спрашиваешь, как тебе быть с родными: получила совет оставить их, а между тем ни от кого не имеешь помощи и не знаешь, писать ли им, или не писать? Я тебе говорил, чтобы оставить излишнюю заботливость о родных и близкую связь с ними, а не то, чтобы вовсе не писать им. По времени можно им писать. В теперешних же твоих обстоятельствах можешь не просить прямо, а спросить их, что вот, прошло пять месяцев как ты живешь кое-как; как они сами там живут, — воздухом что ли питаются, и платят ли за что-нибудь, или без денег все имеют. Если бы от других ты получила потребное, то могла бы и не напоминать им; а теперь — почему же не сделать такого вопроса.

Ты все заботишься о мелочной точности правила. Заботься больше о качестве молитвы и душевном мире; а в остальном — больные должны более смиряться. Мир тебе, и духови твоему, и пребыванию твоему.

375. НЕБЛАГОСЛОВЕННЫЕ ТРУДЫ НЕПОЛЕЗНЫ. О СНОШЕНИЯХ С РОДНЫМИ. НАДО ТВОРИТЬ НЕ СВОЮ ВОЛЮ, А ВОЛЮ БОЖИЮ

В письме пишешь, что на сырной неделе ты пребывала в таком, по твоему мнению, благоугождении Господу, что и на полчаса тебе было тяжело заняться чем-либо, кроме памяти о Господе и чтения священных книг. На первой же неделе поста, после такого твоего духовного утешения, наступила сильная плотская брань, а потом томление душевное. Спрашиваешь меня, отчего это могло случиться. Причины сему сама ты выставляешь в письме своем. Первая: безрассудное сомнение и смущение, что не вынесешь поста как должно, а потом — ропот на Господа. Святой Исаак Сирин пишет, что все немощи человеческие терпит Бог; человека же ропщущего не терпит, чтобы не наказать его. Вторая причина восставшей на тебя этой брани — самочинный пост. Пока жила ты сама по себе, что ты ни делала, по нужде все сходило с рук: Господь снисходил безтолковому твоему усердию и безрассудству. Если же иметь духовное отношение к кому-либо, то уже не следует по своей воле проходить, или брать на себя безрассудные подвиги, вопреки полученному благословению или совету; и этим не только нельзя угодить Богу, но такое самочиние не остается безнаказанным, а навлекает на человека искушение. Описываешь, как прежде, в подобном случае, пост тебе помог, и просишь благословить тебе взяться опять за то же, если брань не отойдет. Святой Иоанн Лествичник пишет: "кто одним воздержанием брань сию укротить покушается, тот подобен плывущему одной рукой и хотящему выплыть из моря"; а вот указано в другом месте им настоящее средство: "если сопряжешься с послушанием, то тем самым от нее (то есть от брани плоти) разрешишься; если стяжешь смирение, то тем отсечешь главу ее". А у тебя пост соединен с высокоумием и преслушанием; какая же может быть оттого польза? При слабом твоем здоровье безрассудные и самочинные подвиги могут только до конца расстроить тебя и сделать ни к чему непотребной; а от брани можешь получить облегчение только смиренным покаянием, и смиренным призыванием помощи Божией, при послушании и умеренном воздержании. Повторяю: что прежде сходило с рук, когда жила сама по себе, теперь уже не идет. Духовное отношение к кому-либо нельзя соединять со своей волей, — а выбирай любое, одно из двух. Уксус и молоко порознь хороши, и на своем месте полезны; а слить их вместе — выйдет бурда, ни к чему не годная. Так и самочиние и своеволие с духовным отношением и послушанием не совместны, а надо держаться одного из двух.

Далее: после всего, что тебе было писано мной, ты упорно стоишь на своем, — не хочешь писать родным; а между тем, по причине твоего молчания, они не только огорчаются на тебя, но и тебе денег не высылают, и между собой не могут окончить дела, так что через тебя выходит общая неприятность. Ну не безрассудная ли, и не упрямая ли ты? Писала ты мне не раз о какой-то доверенности; но ни разу не объяснила толком, какого рода доверенность от тебя требуется. Как прежде писал я тебе, так и еще повторяю, что дельную и основательную доверенность следует послать, если того требуют семейные ваши обстоятельства. Ты оправдываешь себя тем, что обещала не писать родным. Древние отцы от всего родства отреклись, но зато ни у кого ничего не просили, а питались травами и зельями, или от труда рук своих. Если ты не можешь подражать им, никого ни о чем не просить, работать и питаться от труда своих рук, или, пожалуй, если можешь питаться воздухом, и при этом быть мирной, не роптать, и никого не укорять и не обвинять, если можешь все это сделать, тогда и держись за свое обещание. А если не можешь, то сознайся в своей немощи, и в нерассудном обещании, и смиренно проси у Господа прощения: "Господи, солгала я, окаянная, обещала, чего не могу исполнить! Прости мя, грешную!" Спрашиваешь, кому лучше угодить, — Богу, или людям. Но ты, упорно держась за свое безрассудное обещание, людям досадишь, а Богу этим не угодишь. Безрассудно не только обещался, но и клялся Ирод, — а исполнив клятву, все-таки называется беззаконным. А если бы покаялся, что безрассудно поклялся, то нарушением своей безрассудной клятвы оправдался бы пред Господом чрез покаяние и смирение. Если безрассудное обещание, будучи исполнено, никого не спасет, то тем более находящиеся в духовном отношении, если упорно нарушают данный им благонамеренный совет, в этом не могут оправдаться тем, что обещали безрассудно то и то.

Еще пишешь, что всегдашняя твоя мысль — как бы угодить Господу. Сама ты не видишь, в каком искушении находишься, и как у тебя все извращается. Людям, много согрешившим, не об угождении Господу надо думать, а сперва о покаянии и получении прощения и помилования. Если же хочешь угодить Господу, то знай, что нельзя Ему угодить безрассудством, и упорством, и ропотом на всех, даже на Самого Господа, а должно угождать Ему смирением, и смиренным покаянием, и покорностью, и рассуждением, — или же, если кто сам не может рассудить здраво, то послушанием к тому, к кому относиться. У тебя же во всем впереди своя воля. Читаешь ежедневно молитву Господню: "да будет воля Твоя"; а между тем, настроена так: да будет воля моя. И на Господа ропщешь, что не исполняет по-твоему, о чем святой апостол пишет (Иак. 4: 3): просите, и не приемлете, зане зле просите. Не замечаешь ты, что ты стремишься исполнять волю общего нашего врага, который через безрассудные подвиги хочет расстроить последнее твое здоровье, доколотить тебя, и вместе с тем поставить тебя в такое положение, чтобы ты ни от родных, ни от чужих не имела помощи, чтобы не могла жить в монастыре, — и таким образом сделав тебя ни к чему не потребной, ввергнуть в ропот и отчаяние. Вот что хочет враг рода человеческого. Подумай, и постарайся, чтобы вместо мнимого твоего благоугождения Господу, ты не угождала врагу, ищущему твоей погибели. Повторяю, ты находишься в большом искушении. Двойное келейное правило исполнять тебе дозволено только в таком случае, когда, по совершении всего, остается еще сила и время; а при немощи довольно совершить и однажды.

Вообще замечу тебе, что ты все разветвляешь путь благочестия. Путь сей — простой; а у тебя выходит все как-то и сложно, и мелочно; ты все заботишься о мелочных подробностях и правилах. Я уже и говорил, и писал тебе, и опять повторяю, что, по словам святого Иоанна Дамаскина, больные и слабые, касательно внешних трудов и подвигов, должны трудиться сколько могут, соображаясь и с немощью своей, и с силами своими, а затем главное для них правило состоит в благодарности и смирении, то есть чтобы посылаемые им болезни и немощи сносить не только без ропота, но и благодарить Бога за все, а в своей неисправности смиряться пред Господом и людьми.

376. УГОЖДАТЬ БОГУ ДОЛЖНО ПРЕЖДЕ ВСЕГО ПОКАЯНИЕМ. ЗА ГРЕХИ ДОЛЖНО ПОНЕСТИ И СКОРБИ. КАК ПРОВОДИТЬ ВРЕМЯ ГОТОВЯЩЕЙСЯ К ПРИЧАЩЕНИЮ

Всем не только можно, но и должно заботиться о благоугождении Господу. Но чем благоугождать Ему? Прежде всего, покаянием и смирением. Но тебе это мало. Ты хочешь Господа иметь своим должником. Ты пишешь: "Господь для меня все сделал, а я для Него ничего. Легко ли это?" Если кто кому должен, то, не заплатив долга, нельзя затевать подарки. Так и мы, прежде всего должны заботиться об уплате греховного долга, посредством смиренного покаяния, которое совершается до самого гроба. Но ты спрашиваешь: "разве при исповеди и постриге не прощаются все прежние грехи? и нужно ли, до смерти, каяться на молитве в прежних грехах и вспоминать их, или же предать их забвению и не смущать мысли прежними делами?". Тебе уже было говорено, что о плотских грехах никогда не следует вспоминать в подробностях, особенно же на молитве не следует исчислять по виду подобные грехи; но должно вообще считать себя грешным и неоплатным должником перед Господом. Святой апостол Павел сподобился получить не только прощение грехов, но и апостольское достоинство, а все-таки причислял себя к грешникам, глаголя (1 Тим. 1: 15): от нихже первый есмь аз. Притом должно знать, что грехи прощаются не одним исповеданием оных, но потребно и удовлетворение. Разбойнику на кресте Сам Господь сказал (Лк. 23: 43): днесь со Мною будеши в раи. Но и после сего обетования разбойник не тотчас и не без труда перешел в райское наслаждение, а сперва должен был претерпеть перебитие голеней. Так и мы, хотя прежние грехи нам, при Таинстве Исповеди и при принятии монашеского образа, и прощены, но Божией епитимией за них должны понести, то есть потерпеть, болезни, и скорби, и неудобства, и все, что Господь посылает нам к очищению наших грехов. Еще должно помнить Евангельское слово Самого Господа: милости хощу, а не жертвы, то есть, чтобы благоугодить Господу, нужно более всего заботиться, чтобы не осуждать других, и вообще иметь снисходительное расположение к ближним.

Теперь, сколько могу, напишу и на твои вопросы. Готовясь к Причастию должна употреблять (кроме болезни) пищу без масла; накануне Причастия, после повечерия, ничего не вкушается. В другие дни, после Всенощной, здоровые и крепкие также не должны ничего вкушать, а слабые и немощные — да соображаются со своей немощью; если могут, пусть потерпят, а если не могут, пусть вкушают мало и смиряются за это, и за немощных и неисправных себя считают. Перед Всенощной, ходить ли к повечерию, когда оно бывает отдельно, — в этом соображайся с силами своими. После Всенощной, когда она отходит поздно, можно прочитать конец молитв на сон грядущим ("Владыко Человеколюбче, не ужели мне одр сей"...). Каноны же можно вычитать прежде Всенощной, сколько успеешь. Думаю, что постриг и казначейство едва ли тебе будут скоро предлагать, а потому и заботиться об этом много не должно. Денег на вклад в монастырь и на уплату долгов можешь прямо попросить. Пишешь, что слова мои, что ты стремишься исполнять волю общего нашего врага, сильно поразили тебя. Но слова эти были не просто сказаны; прочти еще раз, к чему они относились. Еще бы что-нибудь написал, но некогда; а откладывать до другой почты не хочется. Испрашиваю на тебя Божие благословение. Мир тебе.

377. О ХУЛЬНЫХ ПОМЫСЛАХ, И О ТОМ, КАК ВЕСТИ СЕБЯ ПО ОТНОШЕНИЮ К НИМ. О ПРИНЯТИИ ПИЩИ. ОБ УСТРОЙСТВЕ В МОНАСТЫРЕ, И О МОЛИТВЕННОМ ПРАВИЛЕ

Пишешь: "простите мне, что я ничего вам радостного не пишу: все грехи, да немощи; ни разу не утешу вас в исправлении каком-либо". Пиши о немощах своих, этим ты меня более всего утешишь. Какие-либо высокие исправления — не твоей меры; покаяние же выше всего и нужнее всего для всякого человека, и утешительнее для других, нежели поведания о мнимых собственных добродетелях.