Первый симптом определяется по тому, какой смысл он вкладывает в слово "соборность".

Есть у историков науки такая шутка: величие человека измеряется тем, насколько он затормозил развитие своей науки. Это больше, чем шутка. Авторитет подлинно великого ученого столь огромен, что многие поколения аспирантов чахнут в его тени, не смея поставить под сомнение теории великого мэтра.

Велики были русские славянофилы 19 века. Искренние, мужественные, верующие и умные люди. Велики их заслуги перед Церковью. Но и рану русскому богословию они нанесли незаживающую. Они (и прежде всего – А. С. Хомяков) спрофанировали богословский термин "соборность". Богословский термин они перевели на язык этнографии и социологии, отождествив соборность и общинность[246].

До революции богословские труды Хомякова издавались с предупреждением от церковной цензуры – неточность выражений автора вызвана тем, что он не имел богословского образования… "Официальное школьное богословие хомяковская соборность пугает", – писал Николай Бердяев[247]. Бердяевская интонация и оценки – это одно, но сам факт настороженного отношения академического богословия к теологическим опытам Хомякова Бердяев отметил точно.

Академическое богословие совершенно справедливо не усматривало никакой связи между "соборностью" и соборами как органами управления Церковью. Достаточно посмотреть "Катехизис" св. Филарета Московского.

Славянское слово "соборный" – это не вполне удачная попытка перевести слово греческое "кафоликос". Вряд ли сможно утверждать, что именно учителя славян свв. Кирилл и Мефодий перевели греческое слово "кафолики" как "соборный".

В большинстве древних славянских текстов слово кафолики оставалось без перевода. Лишь в XIV—XV веках слово соборный вытесняет кафолический. До той поры оно было лишь одним из многих славянских конструктов, которыми пробовали передать смысл греческого оригинала: мирскыи, въселенскъ, обьщъ, вьсячьск.[248] В исповедании веры митрополита Киевского Илариона (1052 г.) говорится – «К кафоликии и апостольстей церкви притекаю»[249]. Судя по этому разнобою в терминах, не Кирилл и Мефодий стоят у перевода «соборная».

В конце концов, это просто затемняющий перевод греческого термина. Для древних славянских книжников эта неправильность была неизбежной по той причине, что наиболее точный смысл слова "кафоликос" – "вселенский" был уже занят совсем другими денотатами. Термин "вселенная" воспринимался как синоним Византийской империи (а славянские идеологи не хотели считать свои земли частью греческой империи), и вселенской церковью называла себя именно и только патриархия Константинопольская.

Славянское слово "соборный" было бы хорошим переводом греческого слова "синодикос", поскольку собор по гречески – синод (буквально со—путие, «идущие вместе»). А вот слово кафоликос надо было бы перевести как—то иначе.

Слово "олос" в классическом греческом языке означает целый, цельный, полный, совершенный, весь. Соотвественно, «каф—оликос» означает всеобщий. У Аристотеля «кафолико лого» значит "вообще говоря (в смысле «общее правило»). «Кафолу» же означает «всеобщий».

Философы словом кафоликос пользовались для обозначения предельных реалий[250]. Зенон писал трактат об универсалиях, кафолика. При этом универсальное понималось как нечто единственное, его нельзя было путать с суммой. Это то целое, которое прежде и первичнее своих «частей», то целое, которое придает смысл и бытие своим компонентам.

Прекрасно это выразил Честертон: "Церковь – не клуб! Если из клуба все уйдут, его просто не будет. Но Церковь есть, даже когда мы не все в ней понимаем. Она останется, даже если в ней не будет ни кардиналов, ни папы, ибо они принадлежат ей, а не она – им. Если все христиане умрут, она останется у Бога"[251]. Единство и целостность Церкви строятся сверху: Единый Бог дарует Себя и Свое единство людям…

И все же слово кафоликос слишком непонятно: предлог «ката» означает – по; корень «ол» – все… Получается – «повсемный». Но по чему – по всему?

Было время, когда и на Западе и на Востоке слышался одинаковый ответ на этот вопрос: "Церковь называется соборною потому, что она в целой вселенной, и потому, что во всеобщности и без всякого опущения преподает все, долженствующее входить в состав человеческого ведения. Наконец, потому, что как повсеместно врачует она всякого рода грехи, так в ней же приобретается все, именуемое добродетелью" (свт. Кирилл Иерусалимский)[252]. «Церковь называется кафолическою потому, то она совершенна в целой общности своих членов, и не заключена ни в ком из них, и что распространена по всему миру» (блаж. Августин)[253].