This is the most serious line between Judaism and Christianity. For Christians, the Old Testament and its cruelty are a past that no longer needs to and cannot be imitated. For the Jews, their covenant did not become "Old", for them it is still a model to follow and a guide to action. A Christian will not accept as normal the command that Moses received before the Exodus, which consisted in robbing the houses of the surrounding Egyptians. But can a Jew say that the event of three thousand years ago has lost its literal normativity for him?

The blood and cruelty of the Old Testament for Christians is nothing more than a pedagogical measure, a temporary necessity that has gone forever with the advent of the Gospel. For Judaists, these are not temporary measures, but eternal constants, not pedagogy, but the ontological norm of the existence of the Jewish people. Therefore, Christians do not celebrate Purim – although this holiday is rooted in the history that is sacred to us.

It is customary for Christians to interpret symbolically, allegorically the wars of the Old Testament and the events of the Babylonian captivity: "Satan has drawn me into the captivity of sin. Well, let's fight. I have a conspiracy against him, and a very insidious one. I'll go to the priest's church and confess all the sins into which he drove me — that's Purim for him." In Judaism, however, a completely literal understanding of the norms and examples of the Old Testament is preserved.

Christians do not reject the book of Esther. But we do not believe that what was necessary then is worth repeating today. We live in an open world. We can take something from the experience of other peoples and epochs – from their rituals, cuisine, clothes, songs. But if we take something, then it is better to take a closer look at this humanitarian aid: whether the expiration date has expired. The expiration date of Purim expired in 30 AD - at the Crucifixion of Christ. The Jews are still ready to feed themselves with this product.

I will not say words of condemnation against the characters of the Holy History. But I would like that pogrom to remain in history, and not be dragged into the future.

I am not writing a theological study now, I am not engaged in the interpretation and apology of the Old Testament.

I will only note that the Supreme, Divine assessment of the actions of Esther and Mordecai is absent in the Bible. In the Hebrew text of the book of Esther, the name of God is never mentioned at all[268]. God does not enter into a dialogue with them. The words "You have done well, Mordecai" are not in the book of Esther. And the holiday of Purim is established not by the revelation of the Creator, but by the Jewish diaspora's own initiative: "The Jews who are in Shushan made it a day of feasting and rejoicing" (Est. 9:18). We have before us a historical tale rather than a revelation of God[269]. The New Testament writers never quote the book of Esther.

In the calendars of the Orthodox Church, the name of Queen Esther is not mentioned. In the service on the Sunday of the Forefathers there are warm memories of the holy Hebrew women of the Old Testament — "With them also the splendor of women is united: Sarah, Rebecca, Rachel, and Anna, and the glorious Miriam of Moses in the bath" (Stanza on Praise). Esther is not on this list. In the calendars of the Moscow Patriarchate, the name of Esther is absent until 1977. Moreover, the calendar for 1967 includes a list of the names of saints who are not in the usual calendar, but even there is no name Esther (although it is mentioned in this capacity in the book of Archbishop Sergius Spassky "The Complete Calendar of the East" (1901)). So hesitation about the attitude towards Esther was in the church's memory of her.

And yet, even the canonization of Esther by Christian tradition does not mean the canonization of her mode of action. Those of her admirers who see in the book of Esther a direct instruction for action draw such lessons from it that they do not really want to be next to such students.

Среди уроков Пурима — допустимость возведения ложных обвинений на врагов Израиля. Ведь сама Эсфирь оклеветала Амана: он пал к ее ногам, умоляя о спасении жизни, но царь, увидев эту сцену, счел, что Аман покусился изнасиловать царицу. Есфирь же не потрудилась восстановить правду (см. Есф. 8,6–8). А вот рассказ Мардохея о тех событиях: «Аман замышлял Есфирь со всем народом погубить» (Есф. 8,12з). Это ведь прямая клевета: Мардохею было известно, что когда Аман планировал еврейскую резню, он не знал о национальности царицы Есфирь.

Среди уроков Пурима — урок злопамятности и мстительности. А то, что и поныне у евреев бывает поразительно долгая, недобрая и односторонняя память, видно даже по новостным лентам: «В Иерусалиме в субботу 6.6.98 состоялся форум на тему дальнейшей судьбы сочинений Рихарда Вагнера в Израиле. Все началось с того, что оркестр Новой израильской оперы отказался исполнять произведения Вагнера на том основании, что композитор был антисемитом, к тому же его опусы обожал Гитлер. То, что музыка Рихарда Вагнера звучала в концентрационных лагерях, когда евреев отправляли в газовые камеры — общеизвестный факт. Пресс-секретарь Оперы Варда Циммерман заявила, что, если музыканты будут упорствовать в нежелании исполнять Вагнера, то произведения этого композитора будут полностью исключены из репертуара. На форуме должны были исполнять две вещи немецкого композитора, но концерт не состоялся: певца и аккомпанирующего ему пианиста слушатели яростными свистками прогнали со сцены»[270]. Так нам что — Бетховена не слушать потому, что Ленин его любил?

Среди уроков Пурима — благословение на превентивно причиняемую боль. «Израильский верховный суд разрешил секретной службе Шин Бет применять пытки при допросах палестинцев, подозреваемых в совершении совершении терактов с целью получения информации о планах экстремистских организаций. При этом суд наказал генпрокуратуре следить за тем, чтобы на допросах применялись „только методы умеренного физического давления“»[271]. И более того: «советник по делам прессы посольства Израиля в Москве Зеев Бен Арье в беседе с корреспондентом „Сегодня“ подчеркнул символическое значение праздника. „Это было весьма своеобразное спасение: по воле Всевышнего персидский царь разрешил евреям защищаться с орудием в руках, нанести превентивный удар“»[272]. Значит, и ныне Израиль может бомбить все страны, которые не воюют с ним, но, как кажется Израилю, могут представлять для него угрозу. Попробуй Россия провозгласить в своей военной доктрине возможность «превентивных войн». — Без волны возмущения и санкций по всему «цивилизованному миру» не обойтись. Но для Израиля сегодня в мире особый стандарт: мир разрешает евреям самим устанавливать нравственные нормы для себя. Израиль выше т. н. «общечеловеческих ценностей»[273]. У него есть сакральное алиби[274].

Среди уроков Пурима — месть семьям и детям врагов. В марте 1996 года после серии взрывов в Израиле террористами-камикадзе премьер-министр Израиля отдал приказ взрывать дома погибших террористов, выселять оттуда их семьи.

Буду рад узнать, что в современной иудейской публицистике события Пурима уже не рассматриваются как архетипические. Я буду рад, если мне покажут такие вероучительные иудейские тексты, в которых современникам запрещается подражать героям книги Эсфирь. Пока таких текстов я не встречал — у меня есть право считать, что иудаизмом книга Эсфирь рассматривается как образец для подражания.