В Боге преодолеваются и все противоположности, которые имеют место в плоскости конечного. Он выше этих противоположностей, так что Он преодолевает их различия и может стать каждой из них, не исключая других. Поэтому в христианском богопознании надо равно избегать и «разделения» в смысле противопоставления одного другому, и «смешения» или «слияния», при котором противоположные начала утрачивали бы свою природу, но держаться идеи «неслиянного и нераздельного соединения».

Эта замечательная диалектика со всей силой, во всем своем глубоком жизненном смысле была обнаружена в догматических определениях Вселенских Соборов и в святоотеческих писаниях о воплощении Христа (в особенности в творениях Афанасия Великого и Кирилла Александрийского). Смысл догмата воплощения, по святоотеческим творениям, и определяется тем, что Бог сделался человеком, подобно нам, чтобы вознести до Своего достоинства нашу природу, освятить, очистит, возродить ее, ибо «соединение производит это, сообщая одному то, что свойственно другому. Итак Он (Христос), оставшись Богом, возвысившись через эту связь до Божественного Слова, так, чтобы один и тот же был прославлен... и претерпел то, что свойственно человеку» (Св. Афанасий Великий).

«Слово Божие восприняло на Себя тело, не чуждое нашему, — пишет он далее. — Бог, облекшись в тварное, сделался подобен нам по телу; посему справедливо наимено-вался и братом нашим, и первородным, и мы сделались уже как сотелесники Слова». «Для того Слово и восприняло на Себя тело, созданное и человеческое, чтобы Ему, как Зиждителю, обожив это тело, обожить в Себе и нас и таким образом всех, по подобию Своего тела, ввести в Небесное Царство. Не обожился бы человек, если бы Сын не был истинный Бог. И не освободились бы мы от греха и проклятия, если бы плоть, в которую облеклось Слово, не было бы по естеству человеческое» (Св. Афанасий Великий).

«Неслиянное и нераздельное» соединение божеского и человеческого естества во Христе для святоотеческой философской мысли не формальное понятие (как думают многие), а живая конкретная истина, раскрывающаяся вне рассудочных понятий. Она лежит и вне плоскости пространственно-временного рассмотрения предмета, но поднимается до восприятия его в перспективе абсолютного. Для христианского сознания эта формула «неслиянного и нераздельного» соединения была проникнута высшей разумностью и исполнена глубокого смысла. Выше уже говорилось, что понимание Абсолютного как живого и творческого начала, обладающего безграничной полнотой возможностей, предполагает и возможность для Него, оставаясь Абсолютным, воплощаться в относительных формах.

В вас,

— говорит ап. Павел, —

должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным далее до смерти, и смерти крестной

(Флп. 2:5-7).

Этот момент «самоуничижения», «истощения» Божества подчеркивает особенно в святоотеческих творениях александрийская школа. «Слово человеческое истощается, будучи по природе неистощимым. Бесплотный воплощается, ибо Слово плоть быстъ». «Будучи Богом, Сыном Отца, и человеком, рождается по плоти от жены и принимает образ рабства, т. е. человечества. Он, Который был в образе Бога и Отца, в Котором и из Которого все, Который всего Творец» (Кирилл Александрийский). И в этом акте добровольной жертвы нет для Божества никакого унижения или умаления Его достоинства. Нет, потому что нет предела Божественной Любви, нет, потому что все, созданное Богом, свято по своей природе, и грех лишь исказил ее существо». «Нет ничего бесчестного для зодчего жить в доме, который он построил; глина не служит к порицанию горшечника, когда он устрояет какой-нибудь сосуд».