Нести полное блюдечко воды так, чтобы не расплескать. Одно дело если просто зальешь пол. А если у человека святая вода? У одного блюдечко, у другого целое море. Где‑то его расплескали, трудно вообразить, что получилось. Может быть, задыхающимся в потопе нелепо стараться не разлить блюдечко. Но осторожность (εὐλάβεια) и терпение те нужны. Рассуждения не нужны не сами по себе, а потому что каждый из нас в тесноте (θλίψις) и терпение важнее рассуждений.

20.1.1978

Суть хайдеггеровских nicht… sondern и вообще суть хайдеггеровской мысли: вечное, истинное не где‑то, куда нужно идти; в каждом нашем поступке, движении, порыве, мысли это истинное, вечное, непотаенное уже много раз сбылось, свилось многократным наложением в клубок как змея. Истинное это то, что всегда уже, заранее, тем самым. Аристотелевский неподвижный двигатель, неизменный изменитель. Успокоительным развертыванием клубка ложатся хайдеггеровские фразы. Беда не в том что нас опередили, нам ли тягаться с Богом, но в том что мы этого не замечаем, а заметив начинаем мстить, отрицать то, что не мы сами положили.

13.3.1978

Христос предвидит свою судьбу, но не хочет ее преодолеть в каком‑нибудь богоборчестве; имея свою волю, которая волит избежать чаши, Он вверяет себя Отцу. С кем должны быть мы, с этой волей Христа, т. е. со своей человеческой, раз она освящена и оправдана Христом, или с Ним самим, т. е. вверяя себя Отцу? Но если второе, то мы должны отказаться от этого мира уже без надежды на свое индивидуальное воскресение в теле, какую имел Христос, мы воскреснем только в воскресшем Христе.

Даже подумать об отрешении от мира трудно. Разве что в солнечный мартовский день, выходя к перекрестку лесной дороги с Внуковским шоссе. Зачумленный, загнанный вечным жутким скандалом человеческого понимания, ты без слабоумной надежды, что бунт уляжется, и без слепого невидения того, что он предвестник телесной смерти, потому что люди невольно выталкивают ближнего, чтобы иметь так называемую свободу, — без этих лазеек, говорю, соглашаешься не мстить за обиды и не увековечивать смертное тело. То есть ты не отказываешься от тела и мира, который видишь кругом, но в том и другом понимаешь себя странным. (Наоборот, когда поют «Отречемся от старого мира», то себя утверждают как вечное, а мир оставляют сиротой.) Как писал старый Юра Лощиц: «душа согласна, что телу умереть». И нечего сердиться на восточное отречение («Как старые одежды…»). Что это за христиане, которые не хотят быть с Христом, а выбирают в Нем как раз то, от чего Он отказался.

24.3.1978

Восьмилетняя Р. написала стихотворение «Щенок».

Скулит под липою щенок.