Твой папа. 1933. XI.15

1933. ХІ.15—16. Милая моя, дорогая Тика, спасибо за письмо, которому я обрадовался. Как и ты, я занимаюсь счетом, складываю и делю числа, но наверное ты делаешь это теперь получше моего. Кроме того я составляю таблицы и диаграммы; вероятно и ты научилась делать то и другое. Хорошо ли идут твои уроки Музыки? Ты доставила бы своему папе большую радость, если бы научилась играть, так чтобы разбиралась в хороших произведениях. Поздравляю тебя, дорогая с прошедшим днем твоего рождения. Попроси у мамочки, чтобы она показала тебе мои книги и выбери себе самую красивую, какая тебе понравится. Пусть это будет тебе подарком от папы. А кроме того выбери себе какую‑нибудь римскую или греческую монетку, чтобы потом приделать к ней застежку и носить как брошку. Твой папа всегда вспоминает свою птичку и просит ее жить повеселее и заботиться о мамочке. Целы ли твои куклы? Кланяйся ей * от меня и скажи, чтобы оне * не шалили и слушались свою маму. Выучила ли ты уже таблицу умножения? Знаешь ли ты, что ее придумал древний греческий философ и математик Пифагор, так что тебе необходимо знать ее хорошо. Жива ли ваша курочка Жонетта? Скажи ей, чтобы она несла вам побольше яиц, а ей давай скорлупу. Как жаль, что у меня тут остается хлеб, ты могла бы им угостить своих кур. Скажи маме, что у меня есть все, что нужно, пусть же никаких посылок она мне не делает, а пусть лучше пишет письма. Целую тебя и желаю быть здоровой, спать побольше и быть веселой. Недавно я слышал, как воробей прочирикал, будто ты слишком рано встаешь. Правда ли это? Еще раз целую тебя.

Твой папа

г. Загорск (б. Сергиев)

Московской области Анне Михайловне Флоренской Пионерская, 19

от П. А. Флоренского

(Ксениевская Забайкальской ж. д. 7–е отделение БАМЛАГ ОГПУ)[2096]

Павел Александрович Флоренский Cm. 58 10, 11. 10 л.[2097]

1933. ХІ.23. Дорогой мой Васенька, наконец‑то я пишу тебе. Письмо твое получил, одно. От мамы я узнал, что ты уехал летом в экспедицию, и потому не писал тебе, а потом никак не мог найти время подходящее. Я был очень рад, что ты и Кира поехали в новые для вас места тем более что втечение* всего лета, т. е. до 13 августа был уверен, что поездка твоя не удалась. Надеюсь, ты набрался новых впечатлений и знаний, так что твой кругозор обогатился. При изучении природы главное дело—иметь непосредственные впечатления, которые, если наблюдать по возможности непредвзято и непредубежденно, постепенно сами собою складываются в общую картину; а из общей картины возникает интуиция типов строения природы, она‑то и дает основания для углубленных выводов. Без этой интуиции выводы всегда остаются лишь условными схемами, которые могут быть направлены в произвольные стороны и потому условны и даже вредны—мешают наблюдать и подмечать действительно важное. В области, над которой ты работаешь, необходимо воспитать в себе чувство пейзажа, и тогда многое из достающегося без этого чувства путем кропотливым и легко ведущим к заблуждению, дается само собою. Поэтому было бы очень полезно, если бы ты старался формулировать, чем характеризуется стиль пейзажа, виденного тобою—сначала отдельными штрихами, несистематичным перечнем отдельных, всплывающих в сознании признаков, а затем постепенно сращивая эти признаки в единое описание типа. Гете обладал этою способностью видеть тип наблюдаемого, в исключительной степени; у Гете надо учиться познанию природы. При случае почитай хотя бы книгу Лихтенштадта [2098], ты найдешь ее в шкафу, где лежат книги по философии. Почитай также книгу Метнера [2099] о Гете; но Лихтенштадт будет для тебя полезнее т. к. у него приводятся большие куски из работ Гете в переводе, сколько мне помнится неплохом.

Меня безпокоит, как устроились вы с Кирой, —где живете и как питаетесь. С течением времени, надеюсь, вы устроитесь более или менее сносно, но сразу это очень трудно. Маме я писал, что в моих бумагах (папка с аттестатами и другими документами) имеется письмо зам. директора ВЭИ, в котором он обещает предоставить жил площадь, в случае если бы я оставил службу в ВЭИ. Конечно, все подобные обещания очень условны, но все же не мешает найти это письмо и просить на основании его какой‑либо площади взамен той, которую я в свое время передал Институту. Главное позаботься о своем здоровьи. Ты находишься как раз в таком возрасте, когда это особенно важно; лет через пять организм окрепнет и будет надежнее, а сейчас требуется особая забота. Поэтому непременно устрой питание свое и Киры как следует, старайтесь продавать вещи, чтобы обеспечить еду. Кроме того одевайся тепло и не ходи по холоду кое как, я очень боюсь простуды, особенно при общем истощении и усталости. Еще относительно твоих занятий. Бери из моих материалов все, что тебе понадобится, только старайся сохранять порядок и не разрежать материалы, т. к. иначе они станут совершенно безполезны. Правда, мои материалы подобраны для других целей, чем те, которые стоят пред тобою, но тем не менее вероятно ты найдешь себе там что нибудь полезное. Кроме того, тебе вообще полезно знакомиться с родственной областью из практики, она может навести на какие либо новые задачи и выводы.

О себе я уже писал многократно, так что надоело. Ho на всякий случай, если письма не дошли, сообщаю еще раз, что живу я не плохо: еда вполне достаточная и во много раз лучшая, чем какая была в Москве, но мне неприятная, т. к. приходится есть мясо. Живу я в комнате с несколькими инженерами; хотя я и не имею с ними ничего общего, но люди они тихие и спокойные, так что никакого неудобства не испытываю. Сплю на деревянной койке, во 2–м этаже, куда приходится взбираться как в вагоне железной дороги. Получил теплую одежду — телогрейку, брюки, валенки, короткое пальто, называемое здесь бушлатом [2100] Все эти вещи (кроме валенок, конечно) на вате. В комнате теперь тепло, даже бывает весьма жарко, когда собравшись на ночь мы затапливаем железную печку. Впрочем, качество комнаты значит для меня мало, т. к. целый день я на службе и возвращаюсь домой на I — іѴг часа днем и поздно ночью.

Мой ближайший начальник, начальник отдела, — из обрусевших немцев, учился заграницей* и был одно время профессором в Лейпциге. Это—культурный и благожелательный человек[2101] Ко мне он относится внимательно, так что работать с ним весьма ровно. Жаль только, что он по специальности экономист и агроном, а экономика весьма далека от моих интересов. Вчера говорил с ним относительно возможного срока моего отъезда. Вероятно это будет в первых числах декабря, т. к. тут надо закончить некоторые работы.

23–го ноября получил письмо мамы от 8 ноября. Из этого письма я узнал, что ты с Миком нервничаете и неспокойны. Это меня весьма огорчило, во первых, из‑за твоего состояния, а во вторых, из‑за твоей неправильной установки. Дора тебе уже понимать, что все происходящее имеет свой смысл и делается так, что в общем итоге жизнь направляется к лучшему. Неприятностей в жизни не избегнешь, но неприятности, перенесенные сознательно и в свете общих явлений воспитывают и обогащают, а в дальнейшем приносят свои положительные плоды. Поэтому, дорогой мой мальчик, будь спокоен, жди лучшего будущего, не волнуйся и старайся в каждый данный момент пользоваться тем, что есть у тебя и что можно делать в это время. Душой я всегда с вами, крепко люблю всех вас, всегда думаю о вас. Работай над собою, береги маму и детей, заботься о своем здоровьи и старайся радоваться тому, что тебе доступно. Непременно дыши побольше воздухом. Из моих книг можешь брать себе все, что тебе надо. Пользуйся также химическими препаратами для анализа, я уверен, что ты найдешь вещества, тебе полезные и притом химически чистые. Крепко целую тебя, мой дорогой. Поцелуй маму и детей, бабушку, кланяйся другой бабушке. Боюсь, ты не разберешь моего письма: карандаш короткий, а мне без очков писать трудно.

П. Флоренский