Подобных мест можно было бы легко привести много еще. Но достаточно и приведенных для общего вывода, что страдания и радости членов Церкви суть в то же время страдания и радости Церкви и Христа. Если только не хотим обратить это положение в пустую метафору, то неизбежно признание, что Христос, Церковь и верующие связаны реальным (а не нравственным только) единством.

Напротив того, страдания Христа — в то же время страдания Церкви и членов ее, равно как и прославление Христа — прославление Церкви с ее членами. Эта идея с особою силою раскрыта в творениях аскетов и слишком общеизвестна, чтобы стоило подробно останавливаться на ней. Кто не знает, что верующий должен сораспинаться и соумирать Христу, чтобы с Ним же со- воскреснуть и сопрославиться? (Ср. 1, 141).

«Я ношу язвы Господа на теле моем», — пишет апостол Павел (Гал. 6, 17); «а я не желаю хвалиться, — заявляет он же, — разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, Которым для меня мир распят, и я для мира» (Гал. 6, 14); «я сораспялся Христу» (Гал. 2, 19); «неужели вы не знаете, — пишет он римлянам, — что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?., погребались с Ним крещением в смерть… мы умерли со Христом» (Рим. 6, 3, 4, 8) и т. д. Поэтому Господь требует от каждого, хотящего идти за Ним, взять крест свой (Мф. 10, 38; 16, 24) и быть готовым на самые тяжкие страдания и лишения (Мф. 20, 23, 26–28; Ин. 13, 15, 20), «носить в себе мерт- вость Господа» (2 Кор. 4, 10; Рим. 6, 6–8), чтобы, по мере умножения в нас страданий Христовых, умножалось Христом и наше утешение (2 Кор. 1, 5). «Если мы–тело Христово, — поучает св. Иоанн Златоуст[628], — то неси крест, ибо и Он нес; переноси заплевания, заушения, прободение гвоздьми: таково было Его тело, хотя оно было безгрешно».

Выяснив до известной степени понятие о Церкви, как Теле Христовом, мы возвращаемся к разбору Εφ. 1, 23, потому что там осталось еще дополнительное определение, раскрывающее понятие Церкви. Определение это предвосхищает результаты экзегезиса — раскрывает, чем и как живет Тело Христово. Пояснение это тем более необходимо, что ранее Христос был назван «Главою» Церкви. Нужно теперь пояснить, чем именно Он исполняет функцию «Главы» и как заметна на церковной жизни Его Бого–человеческая природа. Ведь голова сама по себе есть орган один из многих, хотя бы и первый по значению, primus inter pares. Но вместе с тем она является физическим носителем разума в человеке, начала уже сверхфизического, как бы наполняющего все тело, все органы. Так же и Христос, по человечеству своему будучи главою, как отдельным органом, вместе с тем, по Божеству, стоит выше, так сказать, органических категорий и, подобно душе, наполняет все Тело. Впрочем, не останавливаемся пока на этом, ибо еще будем иметь случай вернуться к тому же.

Церковь, говорит Павел, — τό πλήρωμα του τά πάντα сѵ πασ<.ν πληρουμένου (Εφ. 1, 23 б)[629]. Слова эти, по признанию всех толковников, отличаются высокою степенью непонятности, происходящей главным образом от слишком большой сжатости речи, «составляют своего рода экзегетический сшх и потому изъясняются весьма различно» (39, 330). Западные исследователи (о том- ниже) видят тут «гностические влияния», и это еще более запутывает понимание текста. А так как от решения его зависит очень многое, то мы не должны жалеть места для подробного разбора загадочных слов.

«Имея в виду теснейшую связь их с предшествующими, наиболее естественно предполагать, что они составляют ближайшее определение: τό σώμα αύτου, т. е. Церковь, будучи телом Христовым, есть в то же время πλήρωμα и, именно, πλήρωμα Христа–του τά παντα сѵ πασον πληρουμένου, Поэтому нельзя принять толкования, что субъектом при πλήρωμα служит Христос, а под του τά πάντα с ν πάσι,ν πληρουμένου разумеется Бог–Отец, причем получается мысль, что Христос есть πλήρωμα Того, Кто все во всем наполняет» (39, 330). (Это — толкование Эразма, Ветштения, Мейера и др., считающих ^тсу с‹ггсѵ τό σώμα αύτου за вводное предложение, а τό πλήρωμα κτλ непосредственно относящимся к αυτόν έδωκεν из Εφ. 1, 22.) (там же, прим. 3.) Точно так же трудно считать субъектом при πλήρωμα Церковь; а του… πληρουμένου относить к Богу–Отцу невозможно, ибо, начиная с 20–го стиха, лицо не меняется и под αύτου разумеется Христос.

Другим основанием того же утверждения (а именно утверждения о цельности 23–го стиха) может служить параллелизм двух половин стиха 23–го:

τό σώμα αύτου τό πλήρωμα… πληρουμένου.

В силу этого параллелизма субъектом при πλήρωμα и при σωμα служит одно и то же понятие; а так как при σώμα субъектом стоит, несомненно, Церковь, то то же должно сказать и относительно πλήρωμα. Субъектом же при του… πληρουμένου, равно как при αύτου, должно разуметь Христа.

Наконец, третьим основанием для того же заключения будет параллельность Εφ. 1, 23 б с Еф. 4, 10. Последнее место указывает (АӦ: в том же послании) цель «нисхождения и восхождения Христова» как то, «чтобы он наполнил все», Ι'να πλήρωση τά πάντα. Отсюда опять вытекает, что του… πληρουμένου подразумевает Христа; а тогда τό πλήρωμα нельзя разуметь иначе как относящимся к Церкви.

Этим доказана цельность стиха 23–го.

VII

Нет сомнения, что в рассматриваемой 2–й части 23- го стиха слово πλήρωμα, как ближайшим образом определяющее Церковь, имеет наиважнейшее значение, и отсюда понятны многочисленные попытки выяснить смысл этого слова. Но экзогетика, по–видимому, исчерпала филологические средства, а чего‑нибудь действительно бесспорного и незыблемого так и не удалось добиться. Ни попытки (Робинзона, Ляйтфута и др.), полагавшие в основу изысканий окончание исследуемого слова на μα, ни исследования, опирающиеся на словоупотребление, не могут[630] быть признаны решающими, и потому, сославшись на источники[631], мы только пробежим бегло основные моменты в значении πλήρωμα.