«Ничего, ничего, читай. Что будет худое, — отбрасывай, а хорошее слагай в своем сердце», — возражает Старец.

Вот как был свободен духом Авва Исидор. Все‑то он делал легко, без напряженности, будто играя. И в каждом непринужденном движении души его чувствовалась мощь — большая, нежели потуги и усилия прочих людей.

Так — при всех. А что он делал, оставаясь с глазу на глаз пред Богом, — кто знает и кто может постигнуть, кроме Собеседника его.

ГЛАВА 11 дающая читателю сведения о том, что делалось на исповеди у Старца Исидора

В какой день и час ни придешь к о. Исидору, он никогда не откажет исповедать тебя. Мало того: когда просят, то он, удрученный годами и болезнию, не отказывается прийти исповедать и на дом, в Посад, хотя от Скита до Посада — версты три.

«Около о. Исидора, — говорит один Старец, — постоянно вертелись со всякими грехами. Ну, эти — незаконно живут… У него всякого рода люди бывали, — со шпагами. Ему было опасно во время забастовки.[1040] Приходят, говорят: «Вот, мы стольких‑то зарубили, а зависело не от нас, а от начальства…» У него духу хватало, он все мог обещать. Я смотрю, какие‑то выходят со шпагами, — с этими людьми, и то знакомился».

- «Вы, Батюшка, сказали о том, как кто‑то зарубил людей?»

«Это был солдат».

Даже за несколько дней до смерти, едва имея сил приподняться на своем одре, Старец Исидор все еще исповедывал.

Желание кающегося очиститься — вот на что при исповеди обращал свой духовный взор о. Исидор: наставлений же каких‑нибудь он давал при этом мало. Духовная простота Старца размягчала даже застаревшие язвы на душе. Бывало, сам он рассказывал: «Приходят ко мне люди. Лет 20 носит человек грех с собою, а мне — скажет».

Даже при простой встрече с о. Исидором взгляд его почему‑то согревал расстроенную душу, успокаивал, словно всю насквозь пронизывая ее кротким солнечным лучом. Когда же душа у кого была нечистая, а о. Исидор встретит согрешившего брата, посмотрит в глаза, — то невозможно было встретиться взору с его лучезарным взором. Так, однажды некто, с отягченною совестию, упал пред Аввою на колени, прося о молитве; а он увидел Авву впервые. Рассказывал один из скитян о своей встрече с Батюшкою в саду: «Он взял меня за руку и так смотрел в глаза… Мне казалось, что он все видит насквозь. Я подымал и опускал голову, а он говорит:

«Ну, — мир тебе, Миша».

Обыкновенно о. Исидор давал в руки исповеднику особый список грехов и заставлял читать его вслух и при этом мысленно отмечать себе, в чем он погрешил. Бывало даже, что во время такого чтения он уходил из келлийки, — в потрепанной эпитрахили и одной — изветшалой — поручи, — приготовить угощение своему исповеднику.

Не сердился никогда; если грех–скорбел с тобою, но не гневался. Ко всему относился спокойно, просто и ровно, и только говорил любовно: «Надо больше молиться». В особенности же советовал обращаться к заступничеству Матери Божией. Но неизменно, всякому он указывал на действенность молитвы о пяти язвах Спасителя и учил, как ею молиться.