Ты, дух мой, к вечности спеши.

Еще чаще говорил, — обыкновенно при прощании:

Душою душу убеждаю: хранись от гнева и от праздных слови будешь христианский богослов, а иногда первые два стиха несколько иначе, — вот как: Душою душу вашу убеждаю хранить себя от гнева и от праздных слови будешь христианский богослов. Отец Исидор любил также говорить — и с большим одушевлением — стихотворное переложение одного из псалмов, вычитанное им в каком‑то журнале, и весьма ему понравившееся. При этом весь он разгорался, читал выразительно и с силой. Иногда же он давал в руки гостю толстую книжицу — переложение псалмов на стихи, составленное каким‑то слепым священником, и, обратив внимание на это последнее обстоятельство («слепой ведь!»), просил почитать его — достаточно тяжеловесные–стихи вслух. Припоминалась в иные разы Держа- винская ода «Бог». Но чаще всего он с большой теплотой отзывался о Н. В. Гоголе и наизусть говорил составленную Гоголем стихотворную молитву к Пресвятой Богородице. Всякий раз, сперва произнесет быстро эпиграф: «Никто же притекаяй к Тебе, посрамлен от Тебя исходит, Пречистая Богородице Дево, но просит благодати и приемлет дарование к полезному прошению». Затем же начинал и самую молитву: «К Тебе, о Матерь Пресвятая, дерзаю вознести свой глас» и т. д.[1047] Эту молитву он почему‑то очень любил. Вспоминал также стихотворную молитву о Кресте Христовом: «Креста Господня славна сила блистательна она везде» и т. д.

Одной из любимых его молитв было следующее место в творениях Святителя Дмитрия Ростовского[1048]:

И «Иисусе мой прелюбезный, сердцу сладосте,

е Едина в скорбех утеха, моя радосте!

ρ Рцы душе моей: «Твое есмь Аз спасение,

о Очищение грехов и в рай вселение!»

м Мне же Тебе, Богу, благо прилеплятися,

о От Тебе милосердие надеятися.

н Но кто же мне в моих бедах, грешному, поможе, —

а Аще не Ты, о Всеблагий Иисусе Боже?

χ Хотение мне едино с Тобой быти,

Д Даждь мне Тебе, Христа, в сердце всегда имети! и Изволь во мне обитати, благ мне являйся, м Много грешным, недостойныя не возгнушайся! и Исчезе в болезни живот мой без Тебе, Бога: τ Ты мне крепость, и здравие, и слава многа. ρ Радуюся аз о Тебе и веселюся, и И Тобою по вся веки, Боже мой, хвалюся».

Но чаще всего Авва Исидор заставлял пришедших к нему петь вместе с ним «Благословенны» на 5–й глас из Чинопоследования на Погребение Божией Матери, совершаемое в Гефсиманском скиту 17–гӧ августа, на Успение и Вознесение Пресвятой Девы Богородицы.

«Благословенная Владычице, просвети мя светом Сына Твоего.

Ангельский собор удивися, зря Тебе, в мертвых вме- нищуюся, душу же в руце Бога предавшую, и с Богом возшедшую, Пренепорочная, со славою божественною в небесная» и т. д.

Так пел Деве Марии седовласый Старец Исидор. И, по окончании стихов, просил гостей своих переписать себе их и петь почаще у себя дома. О. Исидор постоянно твердил, что чистота и мир и кротость — от Божией Матери и что Сама Она, многострадальная, придет на помощь взывающему к Ней.

Своих гостей неизменно спрашивал, были ли они уже у Божией Матери (Черниговской, что в подземной Церкви), и если гости отрицались, то Батюшка просил их сходить к Ней помолиться.

Когда к о. Исидору приходили два друга, то он всегда выражал свою радость и одобрение, видя их дружбу, но при этом настойчиво повторял каждый раз, что необходимо жить в мире:

«Брат от брата укрепляем, яко град тверд», — доканчивал он, точно предвидел возможность разрыва и падения каждого врозь.