т. е.: «Если действительно настало полнолуние, отчего луна не светит среди неба? Если ты правдив и верен, почему нельзя мне повидаться с тобой?»

Тут читатель, вероятно, вспоминает японскую танку. В самом деле, что такое — эта танка, как не усовершенствованная частушка, вышедшая из у τ а — гаки, т. е. из хоровода песен (ср. нашу хороводную частушку) и распространившаяся по всей толще японского народа. Вот несколько образцов τ а н- к и крупных японских поэтов, которые я привожу в переводе Гр. А. Рачинского:

Встретились с ней мы

впервые, как осенью

падали листья;

снова сухие летят,

И уж в могиле она.

(Хитамаро)

Если бы все лето

цвели на горах наших

нежные вишни,

вряд ли так крепко бы мы

эти любили цветы.

(Лкахито)

Страстью сгорая,

тебя поджидаю я…

Ты ли идешь там?

Нет, то лишь ветра порыв

рвет занавеску мою.

(Принцесса Нукада)

Утром осенним

росой отягченные

клонятся травы;

больше о дальней тебе

пролил ночами я слез.

(Нарихира)

Если бы белых

цветов не так сладок был

запах пьянящий,

кто б их решился сорвать,

кто б их не принял за CHer? t

(Цураюки)

Горько я плакал,

и мокры от слез моих

складки одежды…

Спросят: «Что это с тобой?»

«Дождик весенний» — скажу.

(Аноним)

Если б зачли мне,

по службе чиновной,

все муки любви:

пятый бы класс получив,

я бы советником был!

(Аноним)[1075]

Чтобы, наконец, познакомить читателя с частушкою европейских культурных народов, приведем несколько народных испанских ѕ о 1 е а г е ѕ (трехстишия) и copulas (четырехстишия) в переводе, правда, несколько олитературенном, К. Бальмонта.

Слово песни — капля меда,

что пролилась через край

переполненного сердца.

Та, кого люблю я сердцем,