3. ИПОСТАСЬ–КЕНОЗИС

Способ бытия божественности, который отрицает любую возможность индивидуального апо–стаза, выявляет реальность ипостаси, ипостасного - плероматического — способа личностного бытия. Ипо–стась означает динамичное осуществление и усовершение личностного бытия в эк–статическом взаимопроникновении и универсальном общении, будучи противоположной апо–стазу обособленных индивидов.

Познание ипостасного способа бытия божественности, истина ипостасей доступны человеку только в историческом опыте конкретного бытия, воплотившего в себе ипостасный способ существования Божества, — в лице Иисуса Христа. Два конкретных пути, или две возможности подхода к истине о Боге, как они часто обозначались на предыдущих страницах (то есть либо приоритет постижения божественной сущности, либо приоритет познания ипостасей как способа бытия сущности), — эти два пути отражают не просто две разные теоретические методологии, но и две радикально различные позиции по отношению к истине о Боге.

Приоритет постижения сущности означает рассудочно–доказательный подход к истине. Понятие "Бог" определяется каузально и анагогически: Бог есть абстрактная божественная сущность, или высшее существо, которое есть логически необходимое начало и причина всего существующего. Отсюда неизбежно следует понимание ипостасей как отношений внутри сущности.

Напротив, приоритет познания ипостасей отражает изначальный и конкретный универсально–жизненный опыт соотнесенности с историческим проявлением Личности Слова "во плоти" — проявлением, которое одно только может явить способ божественного бытия, реальность троичного общения. Мы говорим о том "взаимопроникновении" божественных Лиц, которым "различается" Троица ипостасей, но не разделяется единство божественной сущности и энергии. Таким образом, мы познаем способ бытия, явленный воплощением Слова: кенозис Христа.

Мы называем кенозисом динамичное "самосокрытие" божественности Слова в общении с человеческой природой, где осуществляется "истощение" любых элементов бытийной обособленности, то есть ипостасный способ бытия Слова, новый для человеческого опыта и человеческих категорий. Действием Духа Слово воплощается, чтобы явить Отца. Это способ бытия в троичном взаимопроникновении, который открывает нам тайну Единого и Троичного Бога в кенотическом принятии человеческой природы Словом.

Так истина кенозиса оказывается единственной данной человеку возможностью познать истину Бога в конкретном историческом опыте. Кенозис — не просто новая категория мышления, а возможность жизненной гармонии с истиной подлинного существования, то есть ипостасного способа личностного бытия. Смысл христианской аскезы и христианской добродетели, выраженной в смирении, заключается именно в кенотическом усилии, в "истощении" элементов индивидуальной обособленности, в достижении личностной полноты, которая есть реализация ипостасного бытия (ὑφ–ίσταμαι: стоять‑под; самоскрыться- в качестве индивидуальности — в универсальном эк–стазе эротического общения).

§ 85. ЭНЕРГИИ ПРИРОДЫ КАК ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ ПРЕДПОСЫЛКА ОТНОШЕНИЯ "ВНЕ" ПРИРОДЫ

"Способ бытия" божественности как общения Лиц, истина взаимопроникновения ипостасей познаются в событии эк–стаза божественной сущности "вовне", через посредство божественных Энергий, то есть как осуществление нашего собственного отношения и общения с Богом вне божественной Сущности. Личностный способ бытия божественной Сущности раскрывается в ее бытии–напротив, то есть перед лицом другого возможного личного бытия. Другое существо может реализовать экстатическое отношение или отказаться от него, принять или отвергнуть общение с Богом. Эк–статическая соотнесенность божественной природы, выраженная в ее энергиях, есть сущетворящий призыв: такой призыв, в силу которого человеческая личность может "быть перед лицом" личного Бога. Божий призыв сущетворится (οὐσιοῦται) в личности человека: тот факт, что личное отношение осуществимовне божественной природы, составляет фундаментальную предпосылку человеческой личности.

Человеческая личность есть возможность универсального общения с Богом; но этим универсальным жизненным общением конституируется отношение вне божественной сущности. Человек вступает в универсальное общение с Божеством, не будучи причастен нетварной сущности Бога. Как и любая тварь, он "отстоит от Бога — не по месту, но по природе"[724]. Эк–стаз Бога, Его способность эк–зистировать, выступать вовне из своей природы обусловливает возможность универсального личного общения[725] и связывается с различением божественной природы и энергий. Именно такое различение служит "видообразующим признаком" восточного православного богословия, в отличие от всякой другой богословской или философской онтологии. Эк–статичность Бога имеет основанием божественную волю. В трудах отцов Церкви божественные энергии отождествляются с божественными волениями[726]. Личностный способ бытия божественной сущности не принуждает ее к эк–статическому отношению, а просто раскрывается в нем — как эротическая благость и, следовательно, как свобода от любой естественной заданности. Троичная энергия Бога, как призыв к отношению вне божественной Сущности, есть свободная деятельность воли. В ней являет себя не природная необходимость[727], а личный способ бытия божественной сущности.

Воля, или энергия природы, отлична от самой природы. Она связана с личным способом ее бытия, с личной возможностью отношения вне природы. Нет такой необходимости, которая предопределяла бы божественное естество и могла бы рассматриваться как обязательная причина эк–статического призыва, благодаря которому существуют онтические индивидуальности и человеческая личность. Платон, а позднее Августин и Фома Аквинский усматривали вечные причины творений в божественной сущности, а не в волящих энергиях[728], то есть полагали творческое действие Бога естественной необходимостью. Такая точка зрения тождественна отрицанию онтологического приоритета личности перед природой: отрицанию того факта, что воля, или энергия, природы личностно выражается и осуществляется только в свободном действии, не заданном природой, а раскрывающем личный способ ее бытия[729].

Если идеи вещей суть их вечные причины, заключенные в сущности Бога, в интеллектуальном содержании божественной сущности (in mente divina); если они определяют сущность, с которой все творения соотносятся как со своей моделью, тогда божественная сущность не только предшествует Лицам, но и бытийно не зависит от них. В результате мы приходим к тому, что сущее возникло по необходимости, а не по свободному решению Бога. Бог принужден быть тем, чем вынуждает Его быть Его сущность. Значит, личностное существование и свобода Бога бытийно предопределяются тем, чтó ему навязывает сущность. На уровне гносеологии это приводит нас к онтическому истолкованию сущности, или к отождествлению сущности с интеллектуальным понятием общего. Всякое понятие сущности, или природы как таковой, в отрыве от личностного способа ее бытия, есть чисто рассудочное и схематичное понятие. Оно формируется вне экзистенциального опыта, вне опыта отношения. Схватывание сущности как таковой, обособление сущности от личности служит основанием рационалистической онтологии. Такая онтология редуцирует вещи к некоторому причинному общему (в двойном смысле: как общему в вещах и как универсальному, высшему, божественному сущему, производящей и движущей причине). Событие существования ограничивается пределами онтической индивидуальности: эта онтология не подозревает и не вопрошает о способе существования, об образе бытия существующего. Исключается сама возможность того, что нетварная божественная сущность, или природа, и тварная человеческая природа могут иметь общий образ бытия; что Бог может существовать во плоти, как личность, бытийно объединяющая два естества, а человек — как причастник полноты божественной жизни.

Вся западная метафизика (богословская и философская), отвергнув исходное онтологическое различение сущности и энергий (различение между сущностью и способом ее проявления посредством энергий, которые всегда личностны), неизбежно замыкается в рассудочном понимании сущности[730] и в каузальном истолковании существования[731]. Так, она сопоставляет сущность и существование с поляризацией абстрактного и конкретного[732] и неизбежно приходит к детерминистскому идеализму принципа "сущность предшествует существованию", который сводит идеи или причины вещей к их интеллектуальному содержанию как единственной бытийной реальности[733]. В то же время эта метафизика не только онтологически, но экзистенциально противопоставляет божественную и человеческую природу как два абсолютно изолированных полюса. Поэтому она либо интерпретирует "спасение" человека исключительно в юридических терминах индивидуального оправдания, либо вводит понятие онтологически необъяснимой (и потому скорее магической) сверхъестественной "Благодати".