О Дон Кихот Добрый, с какою щедростью ты заплатил за ложь — после того как сам же свалил ее с ног, обезглавил и изувечил: ты дал четыре с половиною реала за короля Марсилия Сарагосского, пять с четвертью за Карла Великого и расплатился за прочих, так что общая сумма составила сорок два реала с тремя четвертями! Если бы можно было за такую же цену разнести в щепки кукольный театр парламента, да и тот, другой, тоже!147

Глава XXVII

в которой объясняется, кто такие были маэсе Педро и обезьяна, и рассказывается о неудачном для Дон Кихота исходе приключения с ослиным ревом, кончившегося не так, как он хотел и рассчитывал

После эпизода с маэсе Педро, а мы уже знаем, что это была за птица, Дон Кихот повстречался с толпой вооруженных крестьян из деревни ревунов и попытался отговорить их от намерения сражаться из‑за такого вздора; но вот Санчо, желая поддержать своего господина, некстати вздумал зареветь ослом; и тут градом посыпались камни, и Дон Кихот ускакал прочь, пустив Росинанта полным галопом и от всего сердца поручив себя воле Бога, дабы спас его от опасности.

И в этом месте, повествуя о том, как впервые обращается в бегство бесстрашный победитель бискайца, Рыцаря Зеркал и льва, столько раз встречавшийся лицом к лицу с людскими воинствами, жизнеописатель говорит: «Если храбрец обращается в бегство, то это означает, что он обнаружил численное превосходство врага, ибо благоразумным мужам надлежит беречь себя для более важных случаев».148 Да и как мог бы Дон Кихот противостоять народу, который похваляется искусством реветь по–ослиному? Для народа коллективный способ изъясняться — нечто вроде ослиного рева, даже если каждый из тех, кто составляет общий хор, пользуется для собственных нужд членораздельной речью; известно ведь, как часто случается, что люди, вполне — или хотя бы отчасти — разумные, собравшись вместе, образуют народ–осел.

Обычно говорится: прежде чем издать постановление о том, как править народом, узнаем, каково его мнение. Почти то же самое, как если бы коновал, вместо того чтобы осмотреть осла, и прощупать, и простукать, чтобы выяснить, какова его хворь, и что у него болит, и чем его пользовать, спросил бы у осла, каково его мнение, и, прежде чем выписать рецепт, стал бы дожидаться, пока осел заревет, приняв на себя таким образом роль толмача с ослиного языка. Ни в коем случае; когда народ ревет по–ослиному и его не убедить словами, надлежит обратиться в бегство, как подобает рыцарю благоразумному, а не опрометчивому. И не обращать внимания на себялюбцев Санчо, ноющих, что мы их не защитили, когда им вздумалось сдуру зареветь по–ослиному перед ревунами.

После чего Санчо снова завел разговор о жалованье, и Дон Кихот изъявил готовность рассчитаться с оруженосцем и уволить его; и вот тогда‑то и произнес Рыцарь те самые слова, такие суровые: «Ты осел и будешь ослом, и так и останешься ослом до конца своей жизни»,149 и, услышав эти слова, бедняга оруженосец расплакался и сознался, что ему недостает только хвоста, чтобы стать полным ослом. И великодушный Рыцарь простил его, приказав, чтобы постарался быть мужественнее. И одно из величайших благ, коими Санчо был и пребудет обязан Дон Кихоту, состоит именно в этом: Рыцарь убедил его, будет убеждать и впредь, что ему, Санчо, только хвоста недостает, а то был бы полным ослом. Но пока Санчо следует за Дон Кихотом и служит ему, хвоста у него нет и не вырастет.150

Глава XXIX

о славном приключении с заколдованной лодкой

И вот добрались они до реки Эбро и вдруг заметили «небольшую лодочку без весел»; ну и, само собой, видишь лодку без весел и прочих снастей, привязанную к стволу дерева, стало быть, приключение не заставит себя ждать! Попадется тебе на глаза нечто, словно бы пребывающее в ожидании, не сомневайся, ожидает оно именно тебя. И если это лодка, отвяжи ее и отправляйся, куда Бог направит.

Дон Кихот так и сделал; и только отъехали они от берега вары на две,151 как Санчо, страдавший, видимо, водобоязнью, как подобает истинному ламанч- цу, горько разрыдался. И такова была его водобоязнь, что когда попытался он проверить, миновали они или нет линию равноденствия, по ту сторону которой дохнут вши,152 обнаружил не что‑то, а даже кое‑что. А лодка угодила под колесо водяной мельницы, где ее разнесло в щепы, Дон Кихот же и Санчо как раз перед тем свалились в воду.

И это воистину типический образчик приключения в знак послушания, в еще большей степени, чем приключение со львом. Вспомним слова, «многажды сказанные» Иньиго де Лойолой уже в ту пору, когда он был генералом Общества Иисусова, а именно: «…когда бы повелел ему Папа Римский, чтобы в Остий- ском порту взошел он на первый же попавшийся корабль и без руля, без ветрил, без мачт и весел и всего прочего, необходимого для мореплавания и для существования, переплыл море, он выполнил бы это и совершил не только с миром в душе, но еще и с довольством и радостью» (Риваденейра, книга V, глава IV).