- В том, — ответил он, — что как иезуиты, так и мы признаем довлеющую благодать, данную всем людям.

- Но, — возразил тот, — в слове довлеющая благодать есть две стороны: звук, который — только ветер, и предмет, обозначаемый им, который действителен и действен. Итак, когда вы соглашаетесь с иезуитами относительно слова довлеющая и когда вы выступаете против них относительно смысла, очевидно, что вы против них в сущности этого термина, а согласны только насчет звука. Разве это называется действовать искренно и чистосердечно?

- Ну, так что же из того, — сказал добряк, — на что же вы жалуетесь, ведь мы никого не обманываем этим способом выражения? В наших школах мы ведь открыто говорим, что мы понимаем это в смысле, противоположном с иезуитами.

- Я жалуюсь на то, — ответил мой друг, — что вы не объявляете всенародно и повсюду, что под благодатью довлеющей вы разумеете благодать, которая не довлеет. Раз вы изменяете таким образом смысл обычных терминов религии, вы, по совести, обязаны заявить, что, допуская во всех людях довлеющую благодать, имеете в виду отсутствие у них в реальности довлеющей благодати. Сколько ни есть людей на свете, все они понимают слово довлеющий в одном и том же смысле; одни только новые томисты понимают его в другом. Все женщины, составляющие половину человечества, все придворные, все военные, все судьи, купцы, ремесленники, — весь народ, одним словом, люди всех положений, кроме доминиканцев, понимают под слог вом довлеющий то, что заключает в себе все необходимое. Об этой особенности почти никого не предупредили. Но по всей земле говорят только, что, согласно мнению якобинце», все люди имеют довлеющую благодать. О чем же еще здесь можно заключить, как не о том, что, с точки зрения якобинцев, все люди имеют всю благодать, которая необходима для действия, в особенности, видя, что интересы и интриги у представителей данного Ордена общие с иезуитами, понимающими довление именно таким образом? Единообразие ваших выражений в соединении с подобным союзом партий — разве это не очевидное истолкование и подтверждение единообразия ваших убеждений?

Все верные спрашивают у теологов, каково истинное состояние человеческой природы после грехопадения. Св. Августин и его последователи отвечают, что она не обладает более довлеющей благодатью, за исключением тех случаев, когда Богу угодно даровать ее. Являются затем иезуиты и говорят, что все имеют благодать, действительно довлеющую. Ввиду такого противоречия обращаются за советом к доминиканцам. Как же те поступают в сложившихся обстоятельствах? Они соединяются с иезуитами, благодаря этому соединению образуют большинство, отделяются от тех, кто отрицает довлеющие благодати, объявляют, что все люди имеют их. О чем же из этого можно заключить, как не об одобрении доминиканцами мнения, принадлежащего Обществу? А затем они прибавляют, что эти довлеющие благодати все–таки бесполезны без действенной, которая дана не всем.

Желаете вы видеть образ церкви при условии существования упомянутых отличных друг от друга мнений? Я смотрю на нее как на человека, который, отправившись путешествовать в чужие страны, встретился с разбойниками, нанесшими ему несколько ран и бросившими его полумертвым. Он посылает в соседние города за тремя врачами. Первый врач, исследовав его раны, считает их смертельными и объявляет, что один только Бог может возвратить ему утраченные силы. Второй, прибыв после, захотел скрыть от больного печальную истину и сказал, что у него еще достаточно сил, чтобы возвратиться в свой дом; возмущаясь первым, который противоречил его мнению, он задумал погубить его. Больной при таком нерешительном положении, заметив издали третьего врача, простирает к нему руки, как к человеку, который должен решить его судьбу. Этот же, исследовав его раны и узнав мнения двух первых, обнимает второго врача, соединяется с ним, и оба они образуют союз против первого и, так как перевес в числе был на их стороне, они позорно изгоняют его. Больной на основании такого поведения посчитал, что третий врач одного мнения со вторым, и, когда действительно спросил его об этом, тот положительно объявил ему, что сил у него достаточно для возвращения домой. Однако больной, чувствуя свою слабость, спросил его, почему он так думает.

- Потому, — ответил тот, — что у вас есть еще ноги, а ноги ведь суть органы, естественно довлеющие для хождения.

- Но есть ли у меня сила, необходимая для того, чтобы пользоваться ими, ведь при моей слабости они, сдается мне, бесполезны?

- Конечно, нет, — ответил врач, — и на самом деле вы никогда не будете ходить, если Бог не пошлет вам чрезвычайную помощь, чтобы поддерживать и направлять вас.

- Как же так! — сказал больной, — у меня, значит, недостаточно сил, чтобы я мог действительно ходить, не нуждаясь ни в чем?

- Вам очень далеко до этого, — ответил тот.

- бы, стало быть, против мнения вашего товарища о моем истинном состоянии? — спросил раненый.

- Признаюсь вам в этом, — ответил тот.

Как вы думаете, что сказал больной? Он стал жаловаться на странные приемы и двусмысленные термины третьего врача; порицал его за то, что он соединился со вторым, с которым он был противоположного мнения и имел только кажущееся согласие, а прогнал первого, с которым он на самом деле был согласен. И тогда, испытав свои силы и убедившись на опыте в истине своей слабости, он отослал их обоих и, призвав первого врача, отдался в его руки; следуя его совету, он стал просить у Бога сил, которых, по собственному признанию, у него не было. Бог милостиво услышал его молитву, и с помощью Божьей больной возвратился в дом свой.