- Все это завелось, значит, вместе с вашим Обществом? — спросил я.

- Да, приблизительно, — ответил он.

- То есть, отец мой, при вашем появлении исчезли св. Августин, св. Иоанн Златоуст, св. Амвросий[130], св. Иероним[131] и другие во всем, что касается нравственности. Но я желал бы знать, по крайней мере, имена тех, которые им наследовали: кто они, эти новые авторы?

- Это все люди очень мудрые и очень знаменитые, — сказал он. — Это Вильялобос, Конинк, Ламас, Ашокьер, Деалькозер, Деллакрус, Верракрус, Уголин, Тамбурен, Фернандес, Мартинес, Суарес, Энрикес, Васкес, Лопес, Гомес, Санчес, де Веккис, де Грассис, де Грассалис, де Питиджанис, де Граффеис, Скиланти, Бицоцери, Баркола, де Бобадилья, Симанча, Перес, де Лара, Алдретта, Лорка, де Скарча, Кваранта, Скофра, Педрацца, Кабрецца, Бисбэ, Диас, де Клавазио, Виллагут, Адам а Манден, Прибарце, Бинсфельд, Волфганги а Ворберг, Востери, Стревесдорф[132].

- Ох, отец мой, — сказал я, совсем перепуганный, — были ли христианами все эти люди?

- Как христианами! — ответил он. — Не говорил ли я вам, что они единственные авторитеты, по указаниям которых мы руководим ныне христианским миром?

Грустно было мне услышать это, но я не подал виду и только спросил, были ли все эти авторы иезуитами.

- Нет, — сказал он, — но это не важно; они тем не менее говорили хорошие вещи. Конечно, не без того, чтобы большинство из них не позаимствовало у наших или не подражало им; но мы не гонимся за честью, тем более, что они постоянно ссылаются на наших отцов и с похвалой. Видите ли, вот, например, Диана, который не из нашего Общества, когда он говорит о Васкесе, называет его фениксом умов и несколько раз повторяет, что «Васкес один для него столько же значит, сколько все остальные люди вместе взятые, instar omniumИ наши отцы очень часто пользуются этим добрым Дианой, так как, если вы хорошо понимаете наше учение о вероятности, вы увидите, что это ничего не значит. Напротив, мы очень желали бы, чтобы и другие, кроме иезуитов, могли сделать мнения свои вероятными, чтобы не навязывали все их нам. Итак, когда какой бы то ни было автор высказал одно такое мнение, мы имеем право пользоваться им, если желаем, по учению о вероятных мнениях, но мы, однако, не ручаемся за него, когда автор не нашего Общества.

- Я понимаю все это, — сказал я. — На данном примере хорошо видно, что вы всем рады, кроме древних отцов, что вы хозяева поприща, так что вам остается только бежать. Но я предвижу три или четыре больших неудобства и сильные препятствия, которые встанут на вашем пути.

- А что это? — спросил меня изумленный патер.

— Это, — отвечал я, — св. Писание, папы и соборы, которых вы не можете опровергнуть и которые находятся все на единственном пути Евангелия.

- Все ли тут? — сказал он. — Вы испугали меня. Неужели вы могли подумать, что вещь столь очевидная не была предусмотрена, и что мы не позаботились об этом. Я, право, удивляюсь, что вы считаете нас противниками св. Писания, пап и соборов. Надо мне доказать вам обратное. Я был бы очень огорчен, если бы вы стали думать, что мы не ценим того, чем обязаны им. Подобная мысль, очевидно, посетила вас при виде некоторых мнений наших отцов, которые, по–видимому, идут вразрез с требованиями указанных вами только что авторитетов, но этого нет в действительности. Однако, чтобы показать вам согласие между ними, надо больше времени. Я желал бы не оставлять вас в этом непонимании, и, если вы согласны увидеться со мной завтра, я дам вам тогда разъяснение данного вопроса.

Таков конец нашей беседы, который в то же время будет и концом этого сообщения, всего сказанного ведь вполне достаточно для одного письма. Я уверен, что Вы удовольствуетесь этим в ожидании продолжения.