И прошлых смутных лет далекие виденья

Яснее и ясней выходят предо мной.

Весь свет земного дня вдруг гаснет и бледнеет,

Печалью сладкою душа упоена,

Еще незримая — уже звучит и веет

Дыханьем вечности грядущая весна.

Я знаю это вы к земле свой взор склонили,

Вы подняли меня над тяжкой суетой

И память вечного свиданья оживили,

Едва не смытую житейскою волной.

Еще не вижу вас, но в час предназначенья,

Когда злой жизни дань всю до конца отдам,

Вы въявь откроете обитель примиренья

И путь укажете к немеркнущим звездам.

Середина января 1895

Иматра

Шум и тревога в глубоком покое,

Мутные волны средь белых снегов,

Льдины прибрежной пятно голубое,

Неба жемчужного тихий покров.

Жизнь мировая в стремлении смутном

Так же несется бурливой струей,

В шуме немолчном, хотя лишь минутном,

Тот же царит неизменный покой

Страсти волну с ее пеной кипучей

Тщетным желаньем, дитя, не лови:

Вверх погляди на недвижно могучий,

С небом сходящийся берег любви.

Январь 1895

«Опять надвинулись томительные тени…»

Памяти А. Ф. Аксаковой

Опять надвинулись томительные тени

Забытых сердцем лиц и пережитых грез,

Перед неведомым склоняются колени,

И к невозвратному бегут потоки слез.

Не об утраченных, о нет они вернутся, —

Того мгновенья жаль, что сгибло навсегда,

Его не воскресить, и медленно плетутся

За мигом вечности тяжелые года.

Иль эта мысль обман, и в прошлом только тени

Забытых сердцем лиц и пережитых грез?

Перед неведомым склоняются колени,