Aesthetics. Literary criticism. Poems and prose
Один таинственный и неизменный луч.
И я хочу, средь царства заблуждений,
Войти с лучом в горнило вещих снов,
Чтоб отблеском бессмертных озарений
Вновь увенчать умолкнувших певцов.
Отшедший друг! Твое благословенье
На этот путь заранее со мной.
Неуловимого я слышу приближенье,
И в сердце бьет невидимый прибой.
Июль 1897
Старому другу
А. П. Саломону
Двадцатый год — веселье и тревоги
Делить вдвоем велел нам вышний рок.
Ужель теперь для остальной дороги
Житейский нас разъединит поток?
Заключены в темнице мира тленной
И дань платя царящей суете,
Свободны мы в божнице сокровенной
Не изменять возвышенной мечте.
Пусть гибнет всё, что правды не выносит,
Но сохраним же вечности залог, —
Того, что дух бессмертный тайно просит,
Что явно обещал бессмертный бог.
Июль 1897
«Я озарен осеннею улыбкой…»
Я озарен осеннею улыбкой —
Она милей, чем яркий смех небес.
Из‑за толпы бесформенной и зыбкой
Мелькает луч, — и вдруг опять исчез.
Плачь, осень, плачь, — твои отрадны слезы!
Дрожащий лес, рыданья к небу шли!
Реви, о буря, все свои угрозы,
Чтоб истощить их на груди земли!
Владычица земли, небес и моря!
Ты мне слышна сквозь этот мрачный стоп,
И вот твой взор, с враждебной мглою споря,
Вдруг озарил прозревший небосклон.
26 августа 1897
Родина русской поэзии. По поводу элегии «Сельское кладбище»[595]
Посвящается П. В. Жуковскому
Не там, где заковал недвижною бронею