В том — юноше нельзя же отказать!»

«В Египте будь!»– внутри раздался голос.

В Париж! – и к югу пар меня несет.

С рассудком чувство даже не боролось:

Рассудок промолчал, как идиот.

На Льон, Турин, Пьяченцу и Анкону,

На Фермо, Бари, Бриндизи — и вот

По синему трепещущему лону

Уж мчит меня британский пароход.

Кредит и кров мне предложил в Каире

Отель «Аббат», – его уж нет, увы!

Уютный, скромный, лучший в целом мире…

Там были русские, и даже из Москвы.

Всех тешил генерал — десятый номер —

Кавказскую он помнил старину…

Его назвать не грех — давно он помер,

И лихом я его не помяну.

То Ростислав Фаддеев был известный,

В отставке воин и владел пером.

Назвать кокотку иль собор поместный –

Ресурсов тьма была сокрыта в нем.

Мы дважды в день сходились за табльдотом;

Он весело и много говорил,

Не лез в карман за скользким анекдотом

И философствовал по мере сил.

Я ждал меж тем заветного свиданья,

Н вот однажды, в тихий час ночной,

Как ветерка прохладное дыханье:

«В пустыне я — иди туда за мной».

Идти пешком (из Лондона в Сахару

Не возят даром молодых людей, —

В моем кармане — хоть кататься шару,

И я живу в кредит уж много дней).

Бог весть куда, без денег, без припасов,

И я в один прекрасный день пошел, —

Как дядя Влас, что написал Некрасов.

(Ну, как‑никак, а рифму я нашел).

Смеялась, верно, ты, как средь пустыни

В цилиндре высочайшем и в пальто,

За черта принятый, в здоровом бедуине

Я дрожь испуга вызвал и за то

Чуть не убит, – как шумно, по–арабски