этом последнем мы и не имели никакого ясного представления»'. Но когда под тем предлогом, что человечество есть лишь отвлеченное понятие, начинают «поднимать в своем народе его зоологическую сторону, возбуждать его зверские инстинкты, укреплять в нем звериный образ, то кого же и что мы тут любим, кому и чему этим служим?»2.

Соловьев решительно отклонял не раз направлявшееся против него обвинение в ренегатстве, в измене делу и учению славянофильства, к кругу которого его причисляли еще в начале восьмидесятых годов. «Где,—спрашивал Соловьев.—находится ныне тот славянофильский лагерь, в котором я мог и должен был остаться? кто его представители? что и где они проповедуют? .Достаточно,—доказывал Соловьев,—поставить этот вопрос, чтобы сейчас же увидеть, что славянофильство в настоящее время не есть реальная величина... При всем различии своих тенденций от крепостнической до народнической и от скрежещущего мракобесия до бесшабашного зубоскальства, органы этой (псевдопатриотической, националистической — В. А.) печати держатся одного общего начала—стихийного и безыдейного национализма, который они принимают или выдают за истинный русски» патриотизм; все они сходятся также и в наиболее ярком применении этого псевдонационального начала — в антисемитизме»'.

Именно подлинная любовь к русскому народу и к русскому государству, подлинная тревога и забота об их будущем казались Соловьеву несовместимыми с антисемитизмом. Усиленное возбуждение племенной и религиозной вражды, как указывал Соловьев, «в корне развращает общество и может привести к нравственному одичанию, особенно при ныне уже заметном упадке гуманных идей и при слабости юридического начала в нашей жизни. Вот почему уже из одного чувства национального самосохранения следовало бы решительно осудить антисемитическое движение не только как безнравственное по существу, но и как крайне опасное для будущности России»4.

Антисемитизм был, в глазах Соловьева, одним из тягчайших грехов русского реакционного национализма, но далеко не главнейшим. Не менее отрицательным было отношение Соловьеве к националистической «китайщине», к национальному самодовольству и самопревознесению, к высокомерному третированию культурных достижений других народов

Недостатком этим в полной мере страдали славянофилы младшего поколения. Возражая им, Соловьев пояснял, что «в славянофильских теориях мы имеем дело не с национальностью, а с национализмом»5. Если национальность «есть факт, который никем не игнорируется»', то и национализм, по слову Соловьева,—«тоже

Соловьев В. С. Национальный вопрос в России. Выд. II, IX. Идолы и идеалы. // Собр. соч. Т. I—X. 2-е отд. СПб., 1911-1ЯЗ. Т. V. С. 393.

2 Там же.

3 Там же. С. 386—387.

4 Соловьев В. С. Текст Протеста против антисемитического движения в печати.—Письма- Т. U С. 160.

5 Соловьев В. С. Письма, Т. I. С. 45.

6 Там же.

==10

         В. Ф. Асмус