Одни признают в нем олицетворение Израиля или, точнее, «верного» Израиля, не отступившего от Бога и страдающего за братьев; другие указывают в нем индивидуальные черты и видят в нем образ действительного или идеального мученика–пророка[308]. На самом деле идеал и действительность, образ отрока Божия (53) и образ верного мессианического Израиля (41 и 42; 44, 21) совпадают в страдающем богосознании пророка. Израиль представляется в «отроке Божием» и освящается в нем, в его общении с Богом. В страдании этого праведника заключается сугубое обличение коллективного греха, вину которого он несет, и в нем же – чаемое спасение, залог «прощения»

–  244  –

и «оправдания» Израиля, за которого он терпит. Этого мало: оправдание веры Израиля имеет универсальное значение; отрок Божий «не изнеможет», доколе не утвердит правды Божией на земле, и Господь поставит его «в завет» для народов, во свет язычникам, чтобы узников вывести из заключения и «сидящих во тьме из темницы». Через Израиля, через сына Давидова (55, 3) воцарится Бог и будет «судить» народы, т. е. править ими, и с этим царством придет новое небо и новая земля, в которой живет правда (60 и 65; ср. 2 Петр. 3, 13) и где Господь будет вечным светом (60, 20). С идеей грядущего торжества связывается идея искупления.

Замечательно, что аналогичные обетования царства правды и обращения язычников соединяются у самого пророка Исайи (гл. 11) с грядущим воцарением «отрасли от корня Иесеева», когда «не будет более зла на святой горе Господней» и «земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море».

Итак, образ народа Божия в его духовном существе, образ истинного Израиля есть образ страждущего праведника, пророка, мученика, «отрока Ягве» (Второисайя) и вместе он же есть образ грядущего славного сына Давидова, Судии и Спасителя (Исайя). Здесь нет противоречия, но нет и богословской системы. Этот образ воспет псалмами и пророками, как он предносится духовным очам Израиля: он составляет, если можно так выразиться, предмет его религиозной действительности, религиозного ведения. В различные моменты истории он представляется с различных сторон: страсти и поношения, смерть и позор праведника, исполненного духом Божиим, являются столь же необходимыми в мире зла, как и окончательное, не только внутреннее и нравственное, но и полное, всецелое торжество над этим злом, его осуждение и упразднение. Пророчество не есть эмпирическое предсказание: оно есть сознание религиозной, божественной необходимости, как в будущем и прошедшем, так и прежде всего в настоящем. Образ страдающего отрока Божия служит переходом от ветхозаветного мессианизма к новозаветному. И каково бы ни было историческое происхождение этого образа, каков бы ни был смысл, который придавали ему иудеи, возвращавшиеся из пленения вавилонского, христианская Церковь по праву узнала черты его в

–  245  –

Искупителе. То был пророческий образ в истинном смысле слова, образ, вдохновленный тем же Духом, Который исполнил Христа.

VII

Грядущее царство представляется Израилю с его человеческой и божеской стороны. Одни ждут простого восстановления дома Израилева. Рассеянные сыны его соберутся от четырех концов земли, победят язычников и покорят все народы. Храм Господень восстановится в новом великолепии и наполнится Славою Господа. И над объединенным народом вновь воцарится Давид – царь от корня Иесеева, праведный, могущественный, благословенный Господом. Помазанник Божий утвердит суд и правду, защитит сирот и вдов, поразит врагов Израиля и всех, делающих беззаконие; он упразднит всякую неправду и насилие, отрет слезы плачущих и угнетенных. При нем праведные будут благоденствовать и умирать безболезненно и мирно в глубокой старости, насыщенные благами земными и свободные от страха. Сама природа преобразится: солнце заблистает бесконечно ярче, земля принесет плоды в сверхъестественном изобилии, всякое зло и скорбь исчезнут со святой горы Господней, и народы будут служить Израилю и обратятся к Богу его.

Уже этот идеал имеет свою божественную сторону: грядущее царство есть реальное присутствие среди народа того Бога, Которого небо и небо небес не могут вместить (3 Ц. 8, 27) и Которому он построил храм в жилище, в «вечное местопребывание» на земле. Бог будет венцом для остатка народа, и духом правосудия для сидящего в судилище, и мужеством для отражающих неприятеля до ворот (Ис. 28, 5, 6). Бог святится в своем народе и в нем является миру. «Дух Господень» пребывает, почиет на своем помазаннике – «дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия»; «жезлом уст своих он поразит землю и духом уст своих убьет нечестивого». – Не отрицая земной стороны национального мессианизма, пророки естественно проникаются его религиозным содержанием, по мере того как национальные бедствия наносят удар земным надеждам Израиля. Благо