обозначая полноту даров Духа, божественной благодати и силы, почиющей на грядущем Избраннике. Таким представляется он и в сивиллинских стихах III, 44 сл., и в 17–м пс. Соломона. Но о самом существе и происхождении помазанника этим еще ничего не предрешается, и только Тот, Кто на Себе испытал такое избранничество, такое «помазание свыше», раскрыл его истинный смысл.

Перейдем к другим наименованиям, с которыми связан вопрос о происхождении и существе Мессии как «сына Давидова» и «Сына Человеческого». Представление о происхождении Мессии из семени Давида имеет самые древние корни в Ветхом Завете, где Он называется «отпрыском» или «отраслью из корня Иесеева» (Ис. 11, 10, ср. «Младенец» и «Сын» Ис. 9, 5). «Сыном Давида» он называется впервые опять‑таки в пс. Сол. 17, 23, и с тех пор «бен Давид» становится постоянным наименованием Мессии[424]. Как сын Давида, Он происходит из Вифлеема, города Давидова (Мих. 5, 1, ср. Мф. 2, 5 и Иоан. 7, 41 сл.) и должен воцариться на престоле Отца Своего. Согласно такому представлению, многие памятники видят в нем простого человека, рожденного от смертных родителей и получающего помазание свыше – обыкновенно через посредство пророка Илии. Так характеризует общее верование своих соплеменников Трифон, собеседник Иустина: «если Христос и родился и находится где‑нибудь, так он неизвестен, и сам себя не знает, и не имеет никакой силы, доколе Илия, пришед, не помажет его и не явит его всем»[425]. Любопытны отголоски этого представления среди иудействующих христиан, которые видели в крещении божественное помазание избранного человека. Таково изображение крещения в евангелии ебионеев: «Дух Святый в виде голубя сходит на Иисуса и входит в Него, и раздается голос с небес, глаголящий: Ты еси сын Мой возлюбленный, в Тебе Я соблаговолил, и паки: Аз ныне родих Тя» и т. д.[426] Ириней (1, 26) указывает, что, по учению

–  331  –

Керинфа, на человека «Иисуса» сошел небесный «Христос» в виде голубя при крещении; другие иудействующие христиане исходили из того представления о помазаннике, о котором свидетельствует Трифон, и видели Илию в Иоанне; гностики из язычников не могли понять смысла этого чисто иудейского представления, сообразно которому сын Давида становится Мессией лишь после своего помазания, и отличали Мессию, или Христа, от Иисуса.[427]

Вслед за помазанием сын Давида вступает на престол, и те иудеи, которые видели в нем простого человека, понимали следующим образом дальнейшую его судьбу, по правдивому изложению Ипполита (Philos. IX, 30): они признают, что «Христос произойдет из рода Давида, но не от Девы и Духа Святого, а от мужа и жены, подобно тому как всем суждено происходить от семени. Они утверждают, что Он будет царем над ними: муж воинственный и сильный, Он весь соберет народ иудейский и будет воевать против всех народов, после чего воздвигнет царствующий град Иерусалим, куда соберет весь народ, и вновь восстановит его в древних обычаях, царствуя, священствуя и пребывая в нем довольно долгое время. Затем воздвигнута будет война против воссоединенного народа; в этой войне Мессия падет от меча, после чего немного спустя наступит конец (συντέλεια) и воспламенение вселенной и таким образом исполнится ожидаемое относительно воскресения и воздаяния каждому по делам его».

Замечательно, что о рождении Мессии от девы не говорит ни один из памятников апокалиптической или раввинической литературы, так что предположение сторонников мифологической теории, будто сказание о рождестве Христовом случилось под влиянием предвзятой «мессианической схемы», лишено всякого основания, тем более что самый текст из Исайи (7, 14) никогда не объяснялся

–  332  –

евреями в мессианическом смысле и допускал такое объяснение, лишь будучи оторван от своего контекста[428].

Итак, в апокалиптических воззрениях евреев эпохи Спасителя мы можем искать корень следующей «адоптианской» христологии – учения, сообразно которому сын Давидов усыновляется Богу и становится Мессией через помазание. Но с другой стороны, в еврейской апокалиптике мы находим и иные мистические представления о Мессии, как о предвечном, небесном «Сыне Человеческом».