Дух. Никак! Всякая стихия есть то тьма. А просвещается лицо божие тогда, когда в сердце солнечной фигуры является слава божия. Во время оно светает в солнце свет невечерний, а во дне его мрачном зареет дневное утро не- заходимого века. И сие‑то есть: «Во свете твоем узрим свет».

Из седмицы дней семь проповедей выводит Давид богу. Так мудрствовать и прочим советует: «Благовести- те‑де день ото дня». Иоиль же: «Вострубите трубою в Сионе», «Проповедуйте в горе моей святой». А что проповедовать? Вот что: «И приходит день господень», «И близок день тьмы и бури, день облака и мглы».

Тьфу! Как же не близко? Он закрылся в нашем мрачном и бурном дне. Так он нашим днем пожерт, как Иона китом  [663]. И будто закрыт стеною: «Се сей стоит за стеною нашею». Но стены двигнутся прочь, а злой день изблюет благого: «День дню отрыгает глагол», сиречь мудрому из мрачного дня выходит разум вечного дня. Во время оно фигура, таящая в утробе своей одевающегося светом, как ризою, как роза и крын, дышит благовонные духи: «Пока дышит день, и двигнутся сени». «Смирна, и стакта, и касия от риз твоих».

Д у ш а. А я не угадаю ли? Наш темный день и солнце есть‑то горестная гора. А день божий есть‑то из горы мам- рийский дуб. Знать‑то он высок, когда авраамский пир под ним…

Дух. Вот тогда ж то просвещается лицо божие, сиречь солнце, когда из него проросло древо премудрости. Тут‑то пир: «Как в сени его (то есть солнца) мудрость, как же скиния посребренная и источник разума премудрости, исходящий от нее, оживляет». В то время обновляется вся земля. «Далась мне всякая власть…» «Дунул и говорит им: примите дух святой». «Пока дышит день…»

Душа. Боже мой! Сколь я усладилась фигурою сею! Она мне мила. О благолепный образ! Прекрасное лицо вечного! Пресветлейшее око! Взирающее и озаряющее всю землю! Кто в сытость насладится тебя! О позлащенная вечностью скиния и ковчег божий, спасающий от потопа всемирного! Ты солнце, храм тайному солнцу и селение богу Иакова. Пой и воспой возлюбленному твоему, о прекрасная в женах! День и вечер пой! Ночь и утро пой! Вся тварь спит. Ты же и прекрасная сестра твоя луна не дремлете, поюще сию песнь: «Брат мой мне, и я ему…» Мило мне дивиться, что к верховной сей фигуре все прочие стекаются. А сия цариц царица ведет к брату своему бесчисленное девиц стадо. «Отроковицы возлюбили тебя». «В благовоние мира твоего течем». «Приведутся царю девы во след ее».

Сии суть царицы и чистые наложницы царя небесного: «Возрадуемся и возвеселимся о тебе».

Дух. Хвалю твое мудрование, любезная моя голубица. Изнемогающий в вере да вкушает оное зелье и траву: «Всяка плоть — то сено». Но твоего возраста зубам стыдно сосать молоко. Раскусывай и ищи в скорлупах зерно вечности. Дом божий не всуе наречен орешник, разумей: сад орешный. В нем‑то Авраам и Иаков созидают жертвенник и при трапезе оной беседуют с богом. Иной в светлой седмице через день разумеет просто день. А иной жует каждый ее день, дабы почувствовать вкус животворящей правды и дня господнего, по–оному: «Соблюди нас в твоей святыне весь день поучаться правде твоей». И сие‑то есть: «Один же рассуждает день через день, другой же судит на всяк день». Да пребывает ибо вкус и премудрость у совершенных, каков есть оный: «Господи! Очи твои зрят на веру». Если же семисолнечные очи седмицы смотрят на веру, а вера обличает невидимую и новую тварь, тогда видно, что Иеремия, сказавший сие, не был из числа сих: «Тот рассуждает день через день».

Душа. Но где мои дочери иерусалимские? Я соскучилась без них. Где крынов краснейшая, сих девиц наставница? Куда она спешит? То желает прохладиться. Под сень‑де его возжелала. То просит: «Введите меня в дом вина». То хвалится: «Пойду себе к горе Смирнинской», «Утвердите меня в мирах». Зачем ей в трактир ходить? Захотелось вина и благовонных помад?

Дух. Она прямо идет в горнее к отцу своему. Запалила се любовь. Желанием желаете ним повеселиться и напиться присного и свежего, нововыдавленного вина, называемого по–римски муст. Погулять ей хочется. Она идет к Лоту.

Душа. Да где же девался возлюбленный ее? Разве уже не наскучилося ей с ним? Зачем ей к Лоту?

Дух. Хочет поспать с батюшкою. Так, как девочки с Давидом, а Давид с вечным покоем. «И полечу, и почию». Первее его беспокоили девочки. «Поспал‑де смущен». Жалеется, будто ожелчен. Потом радостно вопиет: «Сей покой мой!..» Вино и покой влекут старейшую дочь Ло- тову, а она и юнейших стадо сестер влечет сюда же. Но не почитай же чистую сию голубицу блудницею. Ее отец, и брат, и друг, и жених, и господин есть то же.

Душа. Что значит пещера Лотова?

Дух. Она есть солнечный чертог того: «Я цвет полевой и крын удольний». Лот, по–эллински — стакти, есть жир и клей из ароматных деревьев. Вспомни древо жизни. «Запах мира твоего паче всех аромат». «Возрадуемся и возвеселимся о тебе». «Вы друзья мои». «Пили же и упились с ним». «Не должны пить из плода лозы, пока пью новое…»