Надежду обращай в бегство;

Скорби да не будет.

Ум отуманен

И связан узами,

Где они господствуют.

Это, если не ошибаюсь, стихи Боэция [848], некоего римского философа. Аффект — это болезнь души, по–гречески то izdbо<; [849]. Болезнь, как я полагаю, есть некоторое расстройство, образующееся из плохо согласованных между собою элементов, именно когда огонь или земля преобладает, или то и другое. Отсюда возникает обострение, по–гречески 6 itaposoajios [850]. Ибо, когда аор^етр^а [851] элементов правильная, тогда все спокойно и мирно движется, как в тех исправных, искусно устроенных часах, которые греки называют aoTojxaTov  [852]. Ибо хХефб&рои  [853] и солнечные часы, какие мы видим в зале нашего коллегия, не называются абтб^ата  [854]. От этих физических предметов перейдем к метафизическим, то есть невидимым, или духовным, иначе — божественным. Совершенно тем же способом аффект действует на нашу душу и приводит ее в движение. Отсюда у римлян гнев, страх, желание и прочие аффекты часто называются движениями  [855]. Счастлив тот, кто свободен от этих движений. Ибо такой человек обладает спокойствием, или покоем души, который 6 х6рю<; [856] дарует своим дражайшим ученикам: eipVjvirjv ttjv e^v 8 [Stop, t ojxiv  [857]. В первую очередь этот мир упорно борется с аффектами и, как диких коней, сдерживает их уздою разума. Ты радуешься, что ты богат? Ты болен. Радуешься, что ты благороден? Ты нездоров. Боишься смерти? Дурной славы из‑за хороших поступков? Ты недостаточно здоров душой. Надеешься лучше жить завтра? Ты недомогаешь. Ибо, где надежда, там же и страх, болезнь и проч. Итак, скажешь ты, я требую вместе со стоиками, чтобы мудрец был совершенно d^aftea [858]. Напротив, он в этом случае был бы столбом, а не человеком. Остается, следовательно, что блаженство там, где обуздание страстей, а не их отсутствие. Разве Павел не имеет свою xov sxcXo‑a  [859], вредящую ему? И бог проходит перед Илиею в дуновении ветерка, то есть в виде легкого движения. Это ты прими; заботы же, страхи и прочее в том же роде должны относиться к господу. Они также |xaxap»Couoi xov avfrpwrcov  [860].

Будь здоров, мой дорогой, и разговор этот прими ц сведению!

Твой весь в господе Григорий Саввич

[Конец февраля — начало марта 1763 г.]

Здравствуй, мой Михаил, более богатый, чем цари Вселенной!

О свободнейший, чем сатрапы, беспечнейший, чем покой!

Ты вызвал у меня невероятную тоску по тебе, не явившись сегодня в школу. О, если бы не оправдалось то, что я подозреваю! Боюсь, уж не заболел ли ты в эти нездоровые времена, чего да не будет по милости Христа! Поэтому ты ppa^eax; [861] нас извести, что с тобою.

Наш Яша уже смеется и играет, точно /sXtSova [862], возвещая весну. Но оп не начнет снова ходить в школу, пока не будет ему сшита хорошая обувь. Ибо его xov itopexov  [863], между прочим, вызвана тем, что он до сих пор пользовался дурными oTcoSVjfxaat  [864]. Мы с большою охотою предоставим ему эту возможность ради тех, кого мы любим и должны любить. Если ты здоров, осчастливь меня, о мой дражайший.

Твой Григорий Сковорода