Твой Григорий Сковорода

[1766 г.]

Здравствуй, бесконечно дорогая мне душа, мой Михаил!

Вчера ты жаловался на одного [человека], дурно к тебе расположенного. Что делать? Такова человеческая чернь: честолюбивая, раздражительная, самолюбивая и, что всего хуже, лживая и завистливая. Ты не можешь получить одного–единственного друга, не приобретя вместе с ним двух–трех врагов; как весьма правильно сказано, что тот, кто не имеет врагов, тот не будет обладать и другом. Торговля обыкновенными вещами, если она удачна, вызывает зависть; то же нужно сказать об удачно приобретенном друге. Но безмерно глупый человеческий род желает покупать друзей и не заботится о том, чтобы иметь для этого деньги. Что это за деньги, при помощи которых приобретаются друзья, ты знаешь из Плутарха. Божественный дар представляют собою задатки добродетели и прочие прекраснейшие дарования, располагающие к любви; их никто не может приобрести: они суть милость бога. Когда люди их лишены, им остается только завидовать, прибавляя к природному несчастью новое, созданное самим человеком, то есть порочность души, образующуюся под действием привычки. Таким образом, недостойными любви делаются люди не столько по несправедливости природы, сколько потому, что полученные ими от бога скромные дарования они извращают, недовольные своим жребием, завистливые и ропщущие. Таковы те, которые на тебя гневаются и тебя ненавидят, склочные, завистливые, хвастливые, чтобы не показать своей нищеты, которую они тайно сознают и которой терзаются. Их ты избегай, не дружи с ними. Приветствуй их, говоря вежливо, и, если требуется, помогай им, но как обыкновенным знакомым, а не как верным друзьям. Если ты меня кое о ком спросишь, то мне кажется, я убедился, что Яков  [1041] /Правицкий/ — юноша хороший, незавпстлпвый, простой, весьма жаждущий истинной науки, довольный своими дарованиями, от природы подлинно порядочный, мягкий, человечный. Таковы качества, которые побудили меня полюбить его. Такого же склада, как мне кажется, и Василий Билозер  [1042]. Пока я их буду считать такими, до тех пор буду их любить. Прощай, сладчайший! И воздай нам любовью за нашу любовь.

Весьма любящий тебя Григорий Саввич

(Июль 1766 г.]

Из Плутарха. «О спокойствии души»

«Я полагал, Фаний, что богатые не стонут ночью и сладко спят». Далее: «Итак, с жизнью кровно связана тягость. Она присуща изнеженной жизни, присуща и славной жизни и до старости сопутствует жизни бедняка» (Менандр  [1043]°).

Но подобно тому как люди робкие, заболев во время плавания морской болезнью, полагают, что они будут себя чувствовать лучше, если с большого корабля пересядут в небольшое судно, а оттуда снова перебираются в трирему  [1044], ничего этим не достигая, так как вместе с собою переносят желчь и страх, так и жизненные перемены не устраняют из души того, что приносит огорчения и беспокоит. Такое же значение имеют неопытность в делах, слабость и бессилие суждения, а также неумение правильно пользоваться настоящим положением. Без сомнения, от этого страдают богатые и бедные, холостые и женатые, и по этой причине люди подвергают себя хлопотам, по этой же причине тягостна праздность; по этой причине хотят получить доступ во дворцы, а, получив, тотчас бывают недовольны. «По недостатку (суждения) печальны те, кому худо»; больным и жена в тягость, и врача они винят, и постель им не нравится, а что касаетСя друзей, то тягостен им приходящий, а уходящий вызывает недовольство.

Когда же болезнь прошла и наступило другое состояние, тот, кто вчера отвергал крахмал, яйца, хлеб из просеянной муки, сегодня с аппетитом и удовольствием ест простой хлеб с тмином. Таким же образом здравый разум делает легким любой образ жизни, какую угодно перемену.

Примеры: Александр желал других миров, а Кратес [1045], снаряженный сумою и плащом, проводил жизнь, как некий праздник, среди шуток и смеха.

Таким образом, как башмак и ступня не обращены в разные стороны, так и склонность души создает соответствующую себе жизнь. Ибо не привычка, как кто‑то сказал, делает жизнь приятной, но благоразумие создает наилучший образ жизни. Поэтому станем очищать и хранить заложенный в нас источник спокойствия души для того, чтобы постороннее принималось без неудовольствия как нечто нам свойственное.