Милостивому государю Якову Ивановичу, живописцу, господину Долганскому, в Острогожске

102

[В г. Острогожск]

К В. С. Тевяшову[1140]

Милостивый государь!

Письмо сие таково, как пробегающий почтою мимо приятеля вместе кричит: «Здравствуй!» и «Прости!..»

Я больше не в Бабаях, я живу в Липцах, у Алексия Ивановича Авксентиева. Словом сказать: «Господь пасет меня…» Тут пишу набело «Разговор» [1141]. Пожалуйте, потерпите к Новому году, и все Вам воздам. Сам себя обязал и сам себя разрешу от самообетованного обета.

Высокомилостивому государю дражайшему Вашему батюшке принесите нижайшее от меня почтение. Также милостивому государю Ивану Петровичу.

И Мирон Семенович да возвеселится во днях своих, как в день жатвы.

В заключение, желая лицезрительное мое всем поздравление принести, пребуду, милостивый государь,

Вашего благородия нижайший слуга Григорий Сковорода

Из Липец, 28 ноября 1774

ЮЗ[1142]

[К Д. А. Норову]

Простите мне ту дерзость, с которою осмеливаюсь я утруждать Вас немного важнейшею вещью, какая Вам только омерзение ко мне в сердце Вашем почтется. Но когда бы дозволено было мне от Вас изъяснить яснее весь тот предмет, который пробудил меня предстать теперь пред Ваше лицезрение, то, я думаю, великое затруднение было б дать мне на оный милосердное решение. А сверх бы того увидели, что немного важнейшие вещи иногда бывают не без полезной приятности. А при том поистине признаюсь я, что не осмелился бы я более прибегнуть под Ваше покровительство затем, что вы меня в первый раз изволили перед собою видеть, потому что Ваш обыкновенно кроткий дух, мудрость и правосудие рождают во мне некоторую боязнь в те самые минуты, когда подумаю я пред Вами предстать, и не знаю, от радости ли сие происходит, что Вы мне милосердное решение пожалуете, или от того, что лишусь навеки моей надежды делать моему отечеству пользу, сверх меру превосходимую.

104

К Ивану Григорьевичу [Дискому][1143]

От 20 ноября 1778 года, Изюмской провинции, из Бур лука

Милостивый государь Иван Григорьевич!

Вспомнив Ваше человеколюбное сердце и старинную Вашу любовь ко мне, вздумал поклониться и кланяюсь Вам и всему Вашему дому. Если Вы доселе в живых, тогда Вас ублажаю. Смерть мужу — покой. Я доселе скитаюсь, обнося мертвенное тело; окруженная броня моя есть благонравная невинность, а се утешение мое есть любовь к богу и к премудрости его. Живу, как ничто не имущий, а все содержащий, малым сим быть научился. И будто

мореходец плыву, выглядывая, не видать ли сладчайшего от всех бед пристанища — смерти… Надежда моя — господь мой — внутри меня есть; его крыльями я приосе- няюсь и, Вас и весь дом Ваш ему же поручая, пребываю, милостивый государь, Вашим верным слугою