2.3.3. Личностный принцип

Человек есть предмет антропологии. Причем человек не какой-нибудь одной своей стороной и не совокупностью сторон или только системным анализом - этой позитивной попыткой науки преодолеть кризис в психологии. Человек ЛИЧНО, САМ является предметом антропологии. Только как личность человек может оставаться предметом антропологии, ибо вне личности человек либо труп, либо модель, либо схема. Мы же утверждаем, что человек остается человеком только как личность. Личностный подход [13] позволяет сохранить в анализе живую психическую и духовно-телесную реальность. Но это требует от нас предельно четкой и последовательной методологической работы.

Не имея возможности детально изложить механизмы такого принципа, ограничимся хотя бы кратким описанием его.

Всякое понимание человека возможно только с помощью его сознания. Даже больной человек, психически неполноценный или ребенок откроет нам больше, чем мы узнаем о нем через посредство методик, исключающих сознание. Можно сказать, что речь идет о "презумпции доверия человеку". Дороже всего то, что открывается нам самим человеком. Хотя это не отвергает наблюдения или исследования. Но эти последние методики вторичны.

Мы ведь исходим из того, что сознание есть "вселение Духа". Сама функция сознания есть духовная работа, работа напряженная, требующая подлинного подвига духа и души человека. Такая работа может быть как анализом, так и терапией. Отсюда понятно то, что определяет православную психотерапию, - опора прежде всего на работу сознания с его терапевтическим эффектом.

Можно утверждать, что главный исследователь человека - это он сам. Вот почему так велико значение аскетики для антропологии. Ведь главное в аскетическом опыте - самопознание, покаяние, очищение ума и сердца - все то, что определяется работой сознания.

Личность человека строится изнутри, на основе "Я". Без "Я" человек не может стать полноценным, не может познать себя как личность, не может увидеть в себе Первообраз, не может познать Бога. Для нас это означает, что самое драгоценное в человеке, самые подлинные духовные корни, черты, свойства его души гнездятся "близ" человеческого "Я", т.е. в образе Божием. И потому задача антрополога - проникнуть в это "Я", в глубины духа, где формируется личность, откуда исходит всякое движение, всякий интерес, цель, мотив. Говорим ли мы о святителе или юродивом, о грешнике или праведнике, мы всегда должны видеть в явлении, в жизни и житии поступок личности, выбор свободного духа, т.е. в конечном счете "Я" человека.

Что здесь отличного от психологии, социологии и философии? Секулярные науки исходят из того, что всякое явление в человеке исходит из причин, лежащих вне его. Человек детерминирован социумом, природой, воспитанием, личной историей, и в этих сферах ищут причины его поступков. Мы же ищем эти причины в самом человеке, а вернее, в сфере его "Я". "Я" - это владелец себя (в зрелой личности), суверен своего бытия и своей природы. И это так не потому, что человек этого захотел, по самости падшего своего бытия. А потому, что так "захотел" Бог - "сотворим его по образу Нашему". А образ Божий - это в том числе и свобода.

Как видим, свобода - необходимый атрибут личности. Но термин этот нуждается в уточнении. Ведь с ним связаны столь многие споры и столь многие противоречия, что использовать его небезопасно.

Свобода не может пониматься как физическая или психическая, а тем более политическая или социальная реальность. Во всех этих смыслах человек, конечно, несвободен. Но как личность он свободен во всем. Это значит, что только личность преодолевает несвободу человека.

Человек несвободен от своей природы. Он терпит немощь тела - болезни, тяжесть (не может летать), смерть. Многое скрыто от его разума. Душа и тело человека накладывают ограничения на его бытие. Но он может свободно принять свою природу, а может, увы, отказаться от нее, что в предельном смысле означает самоубийство. Многие самоубийцы шли на этот шаг, чтобы доказать свою свободу, не желая принять свою телесность и душевность. Таков, например, Кириллов в "Бесах" Достоевского.

Человек воспитан и сформирован в определенной среде, в определенной семье. Влияние воспитания человека столь велико, столь определяюще, что человек, осознавши в себе всю его величину, оказывается перед фактом крайней несвободы. Действительно, к моменту формирования сознания человек имеет определенные знания, систему взглядов, наконец, сам язык, который навсегда останется его родным, т.е. языком мысли и сознания. Все это человек преднаходит в себе как некую данность, которую не выбирал, о которой его не спросили. Часто это вызывает его протест, борьбу за свое. И это есть проявление его свободы. Если бы человек, обнаружив в себе определенный уклад сознания и систему взглядов, не пытался их переосмыслить, переделать, отказаться от одних, принять другие, то он был бы действительно несвободен. Но человек борется за СВОЕ сознание, СВОИ знания, всего хочет добиться САМ, все испробовать САМ. А это значит, что он осуществляет свою свободу. Именно борьба человека за свою самость и показывает борьбу его свободы. Свобода добывается в трудах, но ее источник - в Боге.

"Свобода человека - труженица, но она и божество" [14] (Э. Мунье)

Суть личностного подхода можно сформулировать, исходя из антитезы. Если современный системный подход строит такую систему координат, которая позволяет одновременно анализировать множество влияющих друг на друга признаков, причин и факторов, то православная антропология разрушает всякую систему метода вне человека и утверждает, что человек сам есть искомый методологический принцип. В нем самом не только содержится, переплетается и живет все многообразие опыта и реальности, но главное - осознается и познается. Сам человек - модель себя, сам человек - метод себя, сам человек - синтез себя (но еще и мира, на чем основана вся православная гносеология). Сам человек - познающая себя личность.