4]. Традиция, рисуемая славянофилами - и уж тем паче ее восстановление - могли быть утопией; но их идейные разработки были реальным творчеством. Логикою вещей, именно традиционалисты - славянофилы, а не прогрессисты - западники оказывались призваны к новой постановке философских, религиозных, историософских проблем, к созданию моделей и парадигм российского исторического и духовного процесса. В этом и коренится их особая роль в развитии русского самосознания, прочно признанная сегодня и русской, и западной наукой. "Славянофильские проблемы - единственные оригинальные проблемы русской философии, как бы ни решались они" [

5], - утверждал даже Густав Шпет, диаметрально противоположный славянофилам в оценках русского исторического бытия.

Реконструкция "славянской традиции", будь то реальной или утопической, должна была включать многообразные факторы - материальные (этногенез, исторический процесс, социальное и государственное устройство), психические (этническая психология, национальный характер), духовные (фольклор, искусство, религия). В отношении к ним славянофильство проделало крупную эволюцию. Со сменой его периодов, с переходом от ранних славянофилов к поздним (Данилевский, Страхов, Леонтьев и др.) и от них далее, вплоть до современного евразийства, все больший перевес получают материальные факторы. Решающее значение в стихии, в судьбах славянства придается географии и геополитике, борьбе этносов, наций, и самое славянство понимается не как духовное начало, даже не как "культура", а как органическое образование, этноисторический тип. Но раннее славянофильство, во многих аспектах справедливо сближаемое с европейским романтизмом, отдает безусловное первенство духовным факторам - царское место среди которых занимает, разумеется, религия. Определением славянства в его духовной природе служит православие. В силу этого, именно религиозные концепции необходимо считать определяющим ядром во всем комплексе воззрений раннего славянофильства. На львиную долю эти концепции были созданы Хомяковым. Богословские тексты Хомякова, где им развивается учение о соборности и Церкви, признаны центральною и ценнейшей частью не только в его творчестве, но и во всем славянофильском наследии. Их обсуждение - основная цель данного текста; но чтобы правильно понять их, необходимо вглядеться в мир, из которого они возникают.

Ю.Ф. Самарин. От редакции // Русская беседа, 1860, т. 2 (Цит. По: А.С. Хомяков. Соч. в 2-х тт. Т. 1. М. 1994. С. 535.).

Там же.

С.С. Хоружий. О старом и новом. СПб. 2000. См. также: S.S. Horujy. Breaks and links. Prospects for Russian religious philosophy today // Studies in the East-European Thought, v. 53, pp. 269-284, 2001.