Таким образом, даже среди почитателей Диогена Лаэрция всегда находились такие редакторы, которые делали в его тексте огромные по числу исправления.

2. XVIII век. В XVIII в. также раздаются голоса, решительно протестующие против какой бы то ни было положительной оценки Диогена Лаэрция. Об этом читатель узнает при изложении Дильса и из предисловия к одному французскому изданию Диогена в XVIII в.[103]Французский переводчик этого издания в своем «Предварительном рассуждении» приводит список всех изданий Диогена Лаэрция от изобретения книгопечатания до 1739 г., в нем 29 названий. «Мы находим в этом жизнеописании греческих философов, — продолжает он, — их различные системы, обстоятельные подробности их поступков, анализы их произведений, собрания их изречений, их апофтегм и даже их бонмо.[104] Но это только половина дела, и к тому же наименее поучительная. Главное и существенное — подняться к источнику основных мыслей людей, исследовать их бесконечное разнообразие и в то же время незримое соотношение, тончайшие связи, которые они имеют между собой; главное— показать, как эти мысли возникли одна вслед за другой, а часто и одна из другой. Но ни о чем этом даже и не думал наш автор. Возможно, силы его ума были недостаточны, чтобы возвыситься до этих философских воззрений».

Правда, вся эта разрушительная критика методов Диогена Лаэрция, филологически часто совершенно неопровержимая, также весьма часто сопровождается игнорированием огромной ценности этого трактата, ценности вполне специфической, имеющей весьма мало общего с изложением истории развития философских идей. Но об этом колоссальном недостатке негативно мыслящей филологии мы говорили и еще будем говорить в другом месте.

А сейчас попробуем пересмотреть далеко, конечно, не все, а только избранные исследования, посвященные Диогену Лаэрцию, и наиболее общие оценки всего его трактата. Нападение на Диогена Лаэрция во всеоружии современной классической филологии началось уже 100 лет назад. И работы Фр. Банша и Фр. Ницше на рубеже 60–х и 70–х годов прошлого века уже заложили такой критический фундамент, против которого очень трудно было бы спорить и который нуждается, может быть, только в дополнительном анализе Диогена с точки зрения общелитературной и общекультурной. Рассмотрим эти весьма важные для современности исследования Диогена Лаэрция.

3. Фр, Банш. Фр. Банш[105] ставит в первую очередь вопрос, насколько глубоко изучал Диоген Лаэрций самих философов, о которых он говорит. Минуя древнейших и менее известных, он обращается к тем, чьи книги были широко распространены на протяжении всей античности.

В жизнеописании Ксенофонта параграфы 49—51 второй книги соответствуют материалам ксенофонтовского «Анабасиса». Из слов Диогена Лаэрция «Все, что случилось в походе в глубь страны и на обратном пути, достаточным образом излагает нам [!] сам Ксенофонт» (II 50) можно было бы, по–видимому, заключить, что эта книга ему известна. Однако это не так, пишет Банш. Диоген Лаэрций сообщает, что Ксенофонт якобы за плату передал спартанскому царю воинов Кира, что невозможно найти в книгах Ксенофонта. Известного Менона Фарсальского Диоген Лаэрций постоянно называет фес–салийцем.

Диоген цитирует из «Пира» Ксенофонта якобы изречение Сократа, однако это изречение там приписывается не Сократу, а Антисфену. Следуя тому Аристиппу, который написал трактат «О древней роскоши», Диоген говорит о любви Ксенофонта к какому–то Клинию и в подкрепление приводит некие сладострастные слова, которые Ксенофонт якобы сказал об этом своем возлюбленном. Но все это место целиком взято из «Пира» того же самого Ксенофонта, где в своей любви к Клинию признается Критобул. Таким образом, заключает Банш, Диоген совершенно не знал ксенофонтовского диалога «Пир». Не знал он и «Апологии» Ксенофонта.

Много ошибок подобного же рода, свидетельствующих о незнании на этот раз платоновских произведений, Банш находит и в III книге Диогена. Например, излагая генеалогию Платона, Диоген даже не вспоминает о том, что по этому поводу говорил сам Платон. Он приписывает Платону два типа индукции, над которыми сам же Платон издевается в «Эвтидеме». Философию Аристотеля Лаэрций излагает настолько беспомощно, что уже Исаак Казобон считал, что скромнее и разумнее было бы совсем не браться за такое предприятие.

Что касается Эпикура, то, по мнению Банша, Диоген не был как следует знаком с теми письмами философа, которые приводит в своем трактате. Вот один пример. В третьей книге Диоген Лаэрций утверждает, что Эпикур пользовался в своих письмах формой приветствия «Желаю хорошей жизни», тогда как в десятой упоминается другая форма приветствия Эпикура: «Желаю благополучия» или «Желаю добра».

Не лучше у Диогена Лаэрция, но мнению Банша, обстояло дело и со знанием других философов, а также историков (Геродота, Тимея, Феопомпа). В целом, говорит Банш, «Лаэрций был настолько далек от всякого изучения тех предметов, о которых он пишет, что по всему его произведению разбросаны темные, противоречащие друг другу и абсурдно неверные места».

При рассмотрении общей композиции труда Диогена Лаэрция оказывается, что, в то время как историю скептической школы он довел до своего времени, Академия изложена у него лишь до Клитомаха, а перипатетическая школа—лишь до Л икона. И вообще то разделение философии, которое он дает в своем «Вступлении», не совпадает с тем, которого он придерживается в последующем изложении. Один из примеров Банша: во «вступлении» Диоген называет различные роды философов: евдемоников — проповедников блаженства, филалетов — правдолюбцев, эленктиков — опровергателей, аналоге–тов—сопоставителей, а впоследствии ни одно из этих названий не повторяется.

Между тем перечисление повторов, а также и противоречий в трактате Диогена Лаэрция занимает две страницы (24—25) коротенькой диссертации Банша.

Преобладающая часть сочинения Диогена Лаэрция представляет собой, по мнению Банша, некритический перенос сведений о «громадном облаке» различных старых и новых авторов из всевозможных сводок, жизнеописаний, собраний, теорий и изречений. Однако не все эти источники были использованы Диогеном непосредственно. Банш упоминает мнение Валентина Розе [106], что значительная часть труда Лаэрция заимствована у Фаворина, ритора времен императора Адриана, ученика Диона Хризостома и друга Плутарха. Другие главные источники Диогена Лаэрция, по Баншу: Неант из Кизика (ок. 240 до н. э., «О славных мужах»), Антигон Каристийский (ок. 220 до н. э., «Жизнеописания»), Гермипп (ок. 200 до н. э., «Жизнеописания»), Сотион (ок. 200 до н. э., «Преемства философов»), Сатир (ок. 180 до н. э., «Жизнеописания»), Гераклид Лемб (ок. 150 до н. э., «Сокращенное изложение «Преемств» Сотиона», «Сокращенное изложение «Жизнеописаний» Сатира»), Сосикрат («Преемства», годы жизни неизвестны, но после Гермиппа), Антисфен («Преемства», время жизни неизвестно, возможно, II в. до н. э.), грамматик Аполлодор (ок. 150 до н. э., «Хроники»), Александр Полигистор (ок. 80 до н. э., «Преемства философов»), Гиппобот («Об отдельных воззрениях»), а также писательница неизвестного времени Памфила и Ари–стипп (автор сочинения «О древней роскоши»). Все эти источники, по мнению Ф. Банша, использованы у Диогена случайно, некритично и путано.

4. Фр. Ницше[107]. Исследование источников Диогена Лаэрция Ницше считает делом первостепенной важности для всех вообще античных штудий в целом.