Проблема взаимоотношения личности и Абсолюта занимала А. Ф. Лосева в течение всей его жизни. Первые, но уже существенные мысли на эту тему были высказаны им еще в гимназической работе «Атеизм. Его происхождение и влияние на науку и жизнь» (1909)[927]. Интерес к проблеме нашел свое выражение в примечательных записях «Рождение мифа», «Общая методология истории религии и мифа», «О реформе закона Божия в гимназии» (все приблизительно 1916 г.). К ней он возвращался молодым профессором Нижегородского университета («О методах религиозного воспитания», 1921)[928], когда велась интенсивная работа над будущим «восьмикнижием» (1927—1930 гг.). Но все это были отдельные наблюдения, связанные то ли с прочитанными книгами, требующими живого отклика молодого автора, то ли с опытом педагогической работы в гимназиях и школах, которую Лосев любил как прирожденный педагог и воспитатель юных душ.

При этом молодой Лосев пристально изучает достижения современной ему психологии, чему способствовало близкое общение с проф. Г. И. Челпановым и работа в Психологическом институте под руководством этого выдающегося ученого [929].

Г. И. Челпанов (1862—1936), философ и психолог, — первый учитель Лосева в Московском университете, рекомендовал его, первокурсника 1911 года, в Религиозно–философское общество памяти Вл. Соловьева. Он же принял студента Лосева в члены Психологического института, торжественное открытие которого в присутствии выдающихся зарубежных и русских психологов произошло в марте 1914 г.[930] К этому времени относятся работы студента «Проект экспериментального исследования эстетической образности», «Проект экспериментального исследования эстетического ритма» (9 октября 1914), «Экспериментальное исследование эстетической образности» (17 ноября 1914). Лосев руководит в институте темой «Об эстетической образности». Он участвует в качестве испытуемого при разработке ряда тем: «О типах представлений» (ср. его гимназические загагёки «Типы моей памяти» от 12 ноября 1909)[931] , «Исследование процесса суждения», «Психическая природа представлений и понятий», «О взаимодействии одновременных ощущений», «Анализ процесса выбора», «Влияние усовершенствования в одной умственной способности на деятельность другой способности», «Анализ процесса воспоминания в области формы и цвета».

Студента Лосева интересует как настоящего профессионала психология личности. Он записывает в дневнике: «…жизнь души и жизнь сознания—это удивительная вещь». Он обращает внимание и на внешность человека: «Какая интересная вещь физиогномика», стоит всмотреться в человеческие лица, «что таят они» (26/VII—1914), и открывается целый мир. Эксперименты проводятся Алексеем Лосевым не только в лабораториях института. Он анализирует два портрета великой княжны Ольги Николаевны, старшей дочери императора Николая II, погибшей со всей семьей в ипатьевском доме Екатеринбурга (1918). Этому анализу посвящены двенадцать страниц дневника 1915 г.[932] Физиогномическое исследование создает психологический образ великой княжны, и вывод, сделанный Лосевым, поражает нас, тех, кто знает об участи, казалось бы, счастливой, молодой, красивой царственной особы. Оказывается, Ольге Николаевне свойственна «твердая решительность к повиновению своему року», «трагическая предназначенность», «покорное и серьезное выполнение этого рока» (14 января 1915 г.).

В 1914 г. он записывает в дневнике тридцать «Тезисов практической гинекософии»[933], своеобразные рассуждения о психологии любви, в которых очевидно влияние диалога Платона «Пир» с его Эросом— вечным стремлением к высшей красоте и высшему Абсолюту—Благу[934]. Платоническая идея соседствует здесь и с теорией всеединства Вл. Соловьева, перекликаясь с его статьей «Смысл любви». Но еще более основательна в этом сочинении христианская, православная идея—мечта верующего о небесной родине, об абсолютном счастье, понимаемом как вечная жизнь и радость о Духе Святе. Дальнейшая судьба А. Ф. Лосева и в плане мировоззренческом, и в плане чисто жизненном подтвердила его юношеские тезисы и мысль о том, что «любовь на земле есть подвиг». Практическое, жизненное значение теоретических установок метафизики и психологии этики мы находим в статье А. Ф. «Этика как наука» (1912)[935]. И это тоже не случайно.

Влияние Г. И. Челпанова заметно и в следующей работе студента Лосева «О мироощущении Эсхила»[936], написанной под руководством проф. Н. И. Новосадского (1859—1941), учителя А. Ф. в классической филологии. Это сочинение, одобренное знаменитым символистом Вячеславом Ивановым, трактует о психологии страха и ужаса в трагедии Эсхила, что чрезвычайно характерно для интересов молодого автора в канун периода катастроф, надвигавшихся на Россию с первой мировой войной 1914 г.

Командировка 1914 г. в Берлин для усовершенствования в науках тоже завершилась для Лосева драматически. Было уже ни до средневековой латинской схоластики, ни до вагнеровского «Кольца нибелунга», ни до королевской библиотеки. Пришлось спешно покинуть Берлин и с невероятными трудами добраться до родных мест. Однако эта поездка все–таки способствовала появлению большого исследования по психологии мышления. История этого труда достаточно примечательна.

В Центральном историческом архиве Москвы находится личное дело А. Ф. Лосева[937], а также его работа «Критический обзор основных учений и методов Вюрцбургской школы»[938] с подробным ее оглавлением и предисловием (стр. 1—6). В домашнем архиве А. Ф. Лосева сохранились отдельные машинописные фрагменты этой работы, рукопись предисловия, помеченного 1 апреля 1919 г. и подписанного автором. Есть надписанный от руки титульный лист: «А. Ф. Лосев. Профессор Нижегородского государственного университета. Исследования по философии и психологии мышления», а также отдельный лист с примечательным посвящением: «Георгию Ивановичу Челпанову, борцу за истинную психологию в России, посвящает эту книгу автор–ученик».

В 1995 г. из Центрального архива ФСБ РФ мне были переданы рукописи А. Ф. Лосева, изъятые при его аресте 18 апреля 1930 г. (2350 страниц). Среди них оказался также экземпляр исследования «Критический обзор основных учений и методов Вюрцбургской школы» (старая машинопись и орфография) с перечеркнутой подписью «А. Лосев. Москва 9 февраля 1915 г.».

Возвращенный мне из ФСБ экземпляр имеет явные следы переделки большой машинописи в 252 страницы. Во–первых, он включает маленькое вступление с перечислением параграфов работы, из чего видно, что здесь опущена вся первая часть исследования «Точки зрения критики», включающая семь параграфов (т. е. 75 страниц). Во–вторых, вследствие сокращения автор изменил всю пагинацию, разметку частей и параграфов, причем новая нумерация карандашом нисколько не скрывает старую, прочитывающуюся вполне ясно. В–третьих, А. Ф. Лосев перечеркнул ряд абзацев (они указаны в наших примечаниях), чтобы сокращенный текст не противоречил новым намерениям автора. В–четвертых, автор сам зачеркнул свою подпись и дату, так как собирался печатать только две части своей давней работы в других, советских, условиях (видимо, начало 20–х годов), не связывая ее с 1915 г. В это время открылись некоторые возможности в Государственной Академии художественных наук, где А. Ф. Лосев, будучи членом ГАХН'а, участвовал в разработке тем по психологии художествейного творчества, экспериментальной эстетике ритма, художественному воспитанию.

Что же касается совершенно нового предисловия 1919 г. к полному объему книги, нового титульного листа и посвящения Г. И. Челпанову, то здесь автор, хорошо знавший, что для его учителя началась трудная полоса жизни с приходом в Психологический институт марксистов из бывших же его учеников, решительно поддерживает своего старого профессора, демонстративно посвящая ему задуманную книгу (еще есть иллюзии о возможности напечатать ее целиком). Более того, новое наименование будущей книги-—«Исследования по философии и психологии мышления» — более теоретично и больше соответствует ученому образу самого Г. И. Челпанова—философа и психолога.

Мы печатаем в нашем томе исследование А. Ф. Лосева в задуманной им композиции книги 1919 г. Но для ознакомления читателя с историей ее издания помещаем здесь, в данной статье, первое предисловие 5 г. и последний вариант предисловия усеченного по обстоятельствам времени труда. Небольшие сокращения в тексте оговорены в комментариях. Исследование А. Ф. Лосева печатается впервые.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая работа создавалась в настолько неблагоприятных психологических условиях, что автору представляется необходимым сказать об этом несколько слов. Задуманная два года тому назад на тему «Критика современной функциональной психологии», эта работа с первых же шагов завела автора на очень трудный и в сущности, как потом выяснилось, недоступный путь исторического анализа. Именно, автор предполагал сравнить современные интенционалистические учения со средневековыми учениями о познании, где, как ему казалось на основании знакомства с учением об интенциях, данным в «Summa theologiae» Фомы Аквинского, этот интенционализм получил, может быть чаще бессознательно, почти ту самую форму; под которой он в наши дни выступает хотя бы, напр., в теории абстракции Гуссерля.