Идем по жнивью, не спеша, С тобою, друг мой скромный, И изливается душа, Как в сельской церкви темной.

Тихий осенний день; над овином стелется дым и летят журавли:

Летят, летят косым углом, Вожак звенит и плачет… О чем звенит, о чем, о чем? Что плач осенний значит?..

Заключительная строфа подхватывает этот плач — нищая Россия откликается на него рыдающей песнью:

О, нищая моя страна, Что ты для сердца значишь? О, бедная моя жена, О чем так горько плачешь?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ПОЭМА «ВОЗМЕЗДИЕ» (1910–1911)

Блок вернулся из Ревеля очень встревоженный здоровьем матери. У Александры Андреевны на почве болезни сердца начались припадки эпилептического характера, после которых она впадала в угнетенное состояние. Блок наводит справки о санаториях, совещается с докторами-психиатрами, умоляет мать переехать в Петербург. К своей квартире он присоединяет две комнаты из соседней квартиры и с увлечением занимается устройством помещения для матери. В его длинных письмах, полных деловых подробностей, советов, утешений, чувствуется глубокая скрытая нежность. Александра Андреевна приезжает в Петербург в начале февраля, а в марте ее перевозят в санаторию, в Сокольники, около Москвы.

Нервная болезнь матери Блока выражается в ужасе перед жизнью. Поэт старается ее ободрить и успокоить, но он сам живет в «страшном мире» и тоскует не меньше ее. В январе он внезапно оживляется: к земле приближается неизвестная комета, быть может несущая гибель. «Известно ли тебе, — пишет он матери, — что кроме кометы Галлея (безопасной, вроде Натальи Николаевны) идет другая, неизвестная— настоящая незнакомка? Хвост ее, состоящий из синерода (отсюда — синий взор), может отравить нашу атмосферу, и все мы, примирившись перед смертью, сладко заснем от горького запаха миндаля в тихую ночь, глядя на красивую комету». И через два дня снова пишет о комете: «Я очень оживлен, комета, разумеется, главная причина. Оказывается, можно „опасаться“ хвоста кометы Галлея, а о второй еще решительно ничего не известно, кроме того, что она летит со страшной быстротой».

Но надежды на конец света обманули поэта, и он вскоре разочаровался в кометах: «О комете я как-то перестал думать или думаю редко» (письмо от 27 января). Комете Галлея посвящено стихотворение «Комета»:[51] звезда «из синей вечности» грозит миру «последним часом», но человек не боится гибели; навстречу комете он посылает своих «стальных стрекоз» — свои аэропланы. Очень выразительна в нарастающем напряжении третья строфа:

Наш мир, раскинув хвост павлиний, Как ты, исполнен буйством грез: Через Симплон, моря, пустыни, Сквозь алый вихрь небесных роз, Сквозь ночь, сквозь мглу стремят отныне Полёт — стада стальных стрекоз.

И снова тянется опостылевшая жизнь петербургского интеллигента и литератора. Блок чувствует, что какая-то развязка должна наступить: «Скоро жизнь перевернется, так или иначе, пора уж. Кошмары последних лет — над ними надо поставить крест» (письмо к матери от 1 апреля).

Среди этих кошмаров — чувство мистической связанности с темной тенью покойного отца. Блок делает матери жуткое признание: «Отцовский мрак находится еще на земле и вокруг меня увивается. Этого человека надо замаливать». Неотступная мысль об отце постепенно овладевает его воображением. Отца он будет «замаливать» поэмой «Возмездие».

В начале февраля внезапно умирает Вера Федоровна Комиссаржевская. Блок посвящает ей заметку в газете «Речь» (12 февраля). Он вспоминает «ее легкую быструю фигуру в полумраке театральных коридоров, ее печальные и смеющиеся глаза, ее выпытывающие требовательные и увлекательные речи». «Конечно, — пишет он, — все мы были влюблены в Веру Федоровну Комиссаржевскую, сами о том не ведая, и были влюблены не только в нее, но в то, что светилось за ее беспокойными плечами, в то, к чему звали ее бессонные глаза и всегда волнующий голос». На вечере памяти покойной артистки в городской думе, 7 марта 1910 года, Блок произносит речь. В. Ф. Комиссаржевская, говорит он, стала теперь символом для нас. Она видела дальше, чем может видеть простой глаз: ее большие синие глаза говорили о чем-то безмерно большем, чем она сама. «Ее смерть была очистительной для нас. Тот, кто видел, как над ее могилой открылось весеннее небо, когда гроб опускали в землю, был в ту минуту блаженен и светел… Вера Комиссаржевская это — наша вера. Не меркнет вечная юность таких глаз; скрипка такого голоса сливается с мировым оркестром». В. Ф. Комиссаржевской Блок посвятил стихотворение: «Пришла порою полуночной», в котором поют струны и плачут серафимы:

Что в ней рыдало? Что боролось? Чего она ждала от нас? Не знаем. Умер вешний голос, Погасли звезды синих глаз. Поэт обращается к покойной: Так спи, измученная славой, Любовью, жизнью, клеветой… Теперь ты с нею — с величавой, С несбыточной твоей мечтой.