Антропоморфизм. Всякий, кто читает Св. Писание, не может не заметить, что оно часто говорит о Боге «человекообразно»[16]). Многих это человекообра–зие соблазняет и пугает. Иные видят в этом влияние язычества. Другие считают, что все выражения, в которых Бог уподобляется человеку, должны быть понимаемы аллегорически… Но «антропоморфизмы» могут иметь разный смысл. Когда Богу приписываются нравственные и духовные свойства человека, то, очевидно, мы должны понимать это в собственном смысле, стараясь лишь возвести наши понятия к абсолютному совершенству. Бог действительно любит или знает, но только без всех тех ограничений и недостатков, которыми страдает наша любовь и знание. Когда говорится, что Бог пребывает в храме или праведнике, то и это в прямом смысле соответствует истине, хотя, конечно, Бог присутствует где бы то ни было не как предмет, а духовной Своей силой. Когда Писание утверждает, что Бог видим и слышим, то нет никакого основания, кроме крайнего спиритуализма или маловерия, не принимать этого буквально, хотя не всякий и не всегда может видеть и слышать Бога, потому что для этого нужно иметь благодатное содействие Божие… Когда о Самом Боге говорится, что Он видит или слышит или что десница Его всемогуща, то, очевидно, такие выражения нельзя понимать буквально, потому что у Бога нет ни глаз, ни ушей, ни рук. Тем не менее, остается верным, что Бог знает все и без зрения и слуха и что Он может сделать все то, что мы принуждены делать руками; следовательно, есть все же аналогия между нашими и Божественными действиями… Наконец, в Писании несомненно встречаются и чисто образные выражения, которые должно понимать только в переносном смысле (напр., что Бог обращается спиной ко злым или что Он подымает руку, чтобы клясться)… У Бога нет ни тела, ни души, ни каких бы то ни было наших органов, но все положительные свойства принадлежат Богу, посколько они совместимы с Его совершенством. Нельзя отрицать подобия между Богом и человеком, но опасно и преувеличивать его.

Бог во пророках. Бог открывается людям не только внешним образом, но и в глубине их духа. На этом основано все пророчество, которое занимает такое большое место в Ветхом Завете. Пророк проповедует то, что ему известно от Бога; предсказание будущего — лишь часть пророческого служения; оно важно потому, что жизнь человека направлена в будущее и, следовательно, нам существенно знать, что нас ожидает или может ожидать.

Пророк избирается Богом. В Ветхом Завете есть целый ряд рассказов о призвании пророков (о Моисее — Исх. III–IV; об Исаии — VI; о Иеремии — I; о Иезекииле — И, III). В этих рассказах замечательны следующие черты: предизбранность пророка и приготовление его к служению; неожиданность призвания (следовательно, оно не есть самовнушение); явление и наставление Самого Бога (основание пророчества — в богообщении); добровольное принятие пророческого подвига, иногда после некоторого сопротивления и спора с Богом (опять–таки признак объективности Божественного призвания). В Израиле, в допленную эпоху существовали пророческие школы и общины (I Цар., X, IV Цар., И), но пророческий дар нельзя было получить в силу одной только принадлежности к ним… Подлинность пророческого служения должна была обнаруживаться в самой жизни пророка, в исполнении его предсказаний, чудесах и знамениях (Втор., XIII).

Каким образом Бог может открываться пророку? Пятикнижье Моисеево и пророческие книги полны записей речей Господних. Есть внутренний, духовный слух, которым пророк может слышать поучение Божье. Бог может внушать пророку мысли помимо его воли, так, что пророк знает, что мысли эти не его. Крайним примером такого внушения может служить пророчество Валаама (Чис., XXII–XXIV), приглашенного проклясть Израильский народ, но вместо этого благословившего его. И прор. Иеремия говорит: «Ты влек меня, Господи, и я был увлечен; Ты сильнее меня и превозмог. Я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мной… И подумал я: не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его. Но был в сердце моем как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и — не мог!» (XX, 7–9). «Я, как пьяный, как человек, которого одолело вино, — ради Господа и ради святых слов Его» (XXIII, 9). «Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим пророкам… Лев начал рычать, — кто не содрогнется? Господь Бог сказал, — кто не будет пророчествовать?» (Ам., III, 8).

Объективность Божественного откровения не означает, что оно должно быть чуждо пророку. В громадном большинстве случаев пророки как бы отождествляют себя с голосом Божиим, всецело отдавая себя пророчеству. Божьи мысли становятся их мыслями и дело Божье их делом. Недаром прор. Даниил благодарит Бога не только за откровения, но и за дар мудрости и силы (н. 19–23). Откровение Божие всегда превышает человеческое понимание, но оно может быть все же с помощью Бога более или менее усвоено людьми. Принимая откровение и волю Божию, пророк не всегда отказывается от своего мнения и иногда даже умоляет Бога изменить Его решение (напр., Моисей умолявший не истреблять народа — Исх., XXXII, 9–14; ср. историю прор. Ионы). Человек и в близких отношениях с Богом становится для Него не простым орудием, но сотрудником, сохраняющим свою личность.

Пророческое вдохновение не требует обязательно «исступления» (экстаза). Большей частью о нем не упоминается в описаниях откровений Божиих пророкам. Но можно предполагать, что многие пророческие видения сопровождались экстазом (напр., Ис. VI, Дан. VIII, Амос VII–IX). У прор. Иезекииля мы встречаем часто замечание, что он был «в духе»; это выражение, судя по контексту, означает состояние «восхищения», в котором пророк видел недоступное обычному человеческому опыту (напр., И, 2; III, 12; XI, 1, 24; XXXVII, 1–14).

Ложные пророки пророчествуют не от Бога, но от себя или даже по внушению диавола (III Цар., XXII; Ис., XXVIII, 7, XXIX, 9–12; Иер., XXIII, 9–40, XXIX, 8–32). Общее обвинение против лжепророков то, что они пророчествуют в угоду людям и что дух их находится в усыплении или опьянении. Пророк должен быть духовно трезв, прежде всего для того, чтобы отчетливо различать свои мысли и желания от Божественного откровения. Пророк не возбуждает в себе вдохновение, но ждет его от Бога; он служит Правде, а не людям, или лучше, — он служит людям, возвещая им Правду.

Пророческие видения и откровения могут быть и во сне. Сам Бог указывает на этот образ откровения, как на обычный (Чис., XII, 6). Так Он являлся Аврааму (Быт., XV), Иакову (XXXI, 11–13), Лавану (24), Соломону (III Цар., III, 5), Даниилу (VII) и т. д. Елиуй говорит Иову: «Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз: во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе; тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает наставления» (XXXIII, 14–16). Сон не исключает действительности пережитого во сне. Состояние покоя, в котором находится человек, может способствовать восприимчивости.

Откровения Св. Духа. Бог открывается человеческому духу через явления и действия Своего Духа или Премудрости и Слова. «Дух Господень говорит во мне и слово Его на языке у меня», восклицает Давид (II Цар., XXIII, 2). Дух Божий, как сила Божественного вдохновения и мудрости, даруется всем пророкам и праведникам Ветхого Завета[17]). Бог не только дает видения и говорит со Своими избранниками, но и просвещает их разум. Так Бог говорит о Весе–лииле, строителе Скинии: «Я исполнил его Духом Божиим, мудростью, разуменьем, ведением и всяким искусством» (Исх., XXXI, 3). Соломону Бог дает «сердце мудрое и разумное» (III Цар., III, 12)… В чем может заключаться просвещение Богом нашего разума? — Дух Божий исправляет недостатки нашего разума, очищает его от лжи, страстей и суеты, возбуждает в нем волю к истинному знанию и учит нас. Бог может учить нас не только очевидным образом «как человек учит сына своего» (Втор., VIII, 5), но и более или менее скрыто, являя нам истину и правду во всяком познании, посколько совершенная Истина и Правда в Боге и от Бога. Знание не есть внешний предмет, который можно вложить в нашу душу против нашей воли. Но если мы ищем знания, Бог может нам дать, по мере наших сил, созерцание истин, которые мы ищем познать.

Бог взял от Духа, Который был на Моисее, и дал другим старейшинам Израиля (Чис., XI, 16–29). Прор. Елисей получил вдвойне дух, который был на пророке Илии (IV Цар., II, 9–15). Дух Божий, очевидно, нельзя ни делить, ни умножать. «Умножение Духа» можно понять, как увеличение силы Его действия. Разделение духа, бывшего на Моисее, может означать, что сотрудники Моисея получили тот же духовный дар, что был у него. Дары благодати имеют определенное содержание и назначение, а поэтому могут быть одинаковыми или различными. Прор. Исаия, напр., предсказывает, что Господь будет «духом правосудия сидящего в суде и мужеством для отражающих неприятеля» (XXVIII, 5–6).

Прор. Исаия особенно подчеркивает помазание Духом Премудрости Мессии — Христа. «И почиет на Нем Дух Господень, Дух Премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия». (XI, 2). «Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим…» (LXI, 1).

Когда наступит полнота времен, «Бог изольет от Духа Своего на всякую плоть», все станут пророками, имеющими видения, и Бог перестанет скрывать Лицо Свое от избранных (Иоиль, II, 28; Иез., XXXIX, 28). Следовательно, состояние богодухновенности и бого–созерцания должно быть общим идеалом.

Откровения Премудрости Божией. Если Дух Божий есть Дух Премудрости, то понятно, что Св. Писание видит источник ведения одинаково во Св. Духе и в Премудрости Божией. Одна и та же мудрость принадлежит всем лицам Преев. Троицы и проникает собой все Божество… «Я, Премудрость, обитаю с разумом и ищу рассудительного знания… У Меня совет и правда; Я — разум и сила!» (Прит., VIII, 12, 14). Если «ухо твое сделаешь внимательным к мудрости и наклонишь сердце твое к размышлениям, … то уразумеешь страх Господень и найдешь познание Бога, ибо Господь дает мудрость, из уст Его — знание и разум» (II, 1–6)… Премудрость Божия и Правда всегда нераздельны… Истинная мудрость только в Боге и всецело ведома только Богу. «Где Премудрость обретается? Где место разума? — Не знает человек цены Ее и Она не находится на земле живых… Бог знает путь Ее и Он ведает место Ее» (Иов, XXVIII). И однако, «Премудрость светла и неувядающа и легко созерцается любящими Ее и обретается ищущими Ее. Она даже упреждает желающих познать Ее. С раннего утра ищущий Ее не утомится, ибо найдет Ее сидящей у дверей своих. Помышлять о Ней есть уже совершенство разума… Она сама обходит и ищет достойных Ее… и при всякой мысли встречается с ними…» (Прем. Сол., VI, 12–16). Всякое подлинное мышление, всякое стремление к знанию есть уже встреча с Премудростию!.. Премудрость может научить всему. Она разумна, светла, чиста, ясна, всевидяща, проникает все умные, чистые, тончайшие духи. «Она отблеск вечного Света и чистое зеркало действия Божия и образ благости Его» (VII, 21–26). Она «Таин–ница (т. е. посвященная в тайну) ума божия и избирательница дел Его» (VIII, 4). Следовательно, Премудрость есть и Образ Бога и Прообраз мира и Свет Истины и всепроникающая сила Разума!.. «С Тобою Премудрость, Которая знает дела Твои и присуща была, когда Ты творил мир, и ведает, что угодно перед очами Твоими и что право по заповедям Твоим. Ниспошли Ее от святых небес Твоих и от престола Славы Твоей ниспошли Ее, чтобы она споспешествовала мне в трудах моих и чтобы я знал, что благоугодно пред Тобою… Ибо какой человек в состоянии познать совет Божий? Или кто может уразуметь, что угодно Господу? Помышления смертных нетверды и мысли наши ошибочны, ибо тленное тело отягощает душу и эта земная храмина подавляет многозаботливый ум. Мы едва можем постигать и то, что на земле, и с трудом понимаем то, что под руками, а что на небесах, — кто исследовал? Волю Твою кто познал бы, если бы Ты не даровал Премудрости и не ниспослал свыше Святого Твоего Духа? Так исправились пути живущих на земле и люди научились, что угодно Тебе и спаслись Премудростью…» (VIII, 9–19). «Заблуждающих Ты мало–помалу обличаешь; напоминая в чем они согрешают, вразумляешь, чтобы они, отступивши от зла, уверовали в Тебя, Господи!» (XII, 2). Богопознание вполне возможно даже помимо непосредственного самооткровения Бога. «Подлинно суетны по природе все люди, у которых не было ведения о Боге, которые из видимых, совершенств не могли познать Сущего и, взирая на дела, не познали Виновника» (XIII, 1). Мир прекрасен и мощен; тем более прекрасен и всемогущ Бог. «Исходя из величия красоты создания, мы по подобию их созерцаем и Виновника их» (XII, 5). Обожествление природы более простительно, чем идолопоклонство, ибо все видимое действительно прекрасно; обожествляя природу, язычники, быть может, ищут Бога. Но познающий мир, как «тотчас не найдет Господа его?» (XIII, 6–9)… «Знать Тебя, Боже, есть полная праведность и признавать власть Твою — корень бессмертия!» (XV, 3)… Премудрость Божия содержит в Себе непосредственное самооткровение Бога; Она есть Истина обо всем сущем, но и весь космос есть Ее откровение. Нет образа знания высшего чем приобщение Премудрости. Автор книги дерзает даже сказать, что он «рассудил принять Ее в сожитие с собой, зная, что Она будет мне советницей на доброе и утешением в заботах и печали» (VIII, 9). Образ брака часто употребляется в Писании, как образ совершенного единения.

Сын Сирахов говорит, что Господь «видел и измерил Премудрость, пролил как дождь ведение и разумное знание и возвысил славу обладающих Ею» (I, 19). Уже Адам получил от Бога не только все способности познания, но и само знание и закон жизни от Бога и видение и слышание Славы Божьей (XVII, 9).